Личное дело Бездушного - [65]

– При чем тут мои статьи? – Она старалась говорить спокойно, но было понятно, что психолог рассержена и, кажется, паникует.

– Ни при чем, – Олег улыбнулся. – Это не шантаж. Кстати, мне они нравились, я кое-что из них почерпнул для себя. Полезные материалы, как и наши с тобой сеансы. Из них я тоже многое взял, точнее, на данный момент забрал уже все, что было нужно.

– А вот я вижу, что совсем нет, – с некоторой надменностью возразила Светлана. – И твое поведение это доказывает. Не только здесь и сейчас, но даже на твоем совещании сегодня. Это просто какой-то подростковый вызов, будто ты за что-то меня наказываешь. И как я подозреваю, дело в том самом моем визите в дом Хель.

– Ух! – откровенно издевательски выдал полицейский, но заставил себя сменить тон на иронично-снисходительный. – Света, по мне, так это ты сейчас себя ведешь как ребенок. В дом Хель приходит много людей – на мой взгляд, даже слишком много, – и большинство из них ведут себя там еще более нетактично, чем ты. Это развлечение для Хель, не больше. Наказывать мне тебя не за что. Я вообще-то, наоборот, пытался выразить тебе свою благодарность, которую ты почему-то не распознала. Что до подросткового поведения, то как раз Хель мне и сказала: я только недавно повзрослел.

Последнюю фразу он, естественно, закончил своей фирменной ухмылкой.

– И все же глупо отрицать, что дело именно в этой женщине, – упрямо заявила психолог. – В тот мой визит она уже сказала мне то, что как я понимаю, повторишь мне сейчас ты. Твоя Хель считает, что тебе нравится быть Бездушным и ты был таким еще до Жанны. С моей точки зрения, наша нынешняя ситуация похожа на обычный пример как раз того самого подросткового бунта. Родители становятся «плохими», скучными и устаревшими, а друзья на улице правы, потому что они разрешают все и не требуют ответственности.

Олег некоторое время обдумывал услышанное.

– Ну, – наконец выдал он все в том же насмешливом тоне, – теперь мне придется еще и покупать ей подарок. Отлично! Знаешь, тебе, как психологу, признаюсь: эта женщина меня бесит, потому что почти всегда права.

Полицейский улыбнулся.

– Правда, также меня бесит ее дурацкое рассеянное отношение к своему здоровью и ее безбашенность, – продолжал он, – потому что мне приходится за нее волноваться. Меня почти восхищают ее логика и прямолинейность, а еще поражает ее способность просто принимать все таким, как оно есть. Заодно и меня.

Тут Олег стал серьезным.

– Да, – признал он. – Хель стала неким спусковым крючком. И еще она, как я надеюсь, станет и продолжением этой истории. Но причина – я сам. Просто мне на самом деле нравится быть таким, какой я есть. А вот Жанна, если мы говорим о моих женщинах, тут в принципе ни при чем. Я раскрыл то дело. Я отдал долг. И видишь: не взорвалась сверхновая, я не перестрелял толпу гражданских и не вскрыл себе вены. Но ведь это вообще неважно.

– Ты хочешь мне сейчас сказать, – стала неуверенно размышлять психолог, – что тогда, пять лет назад, ты в каком-то смысле использовал свое потрясение от смерти невесты для того, чтобы разрешить себе стать таким?

– Да, – Олегу надоели долгие объяснения. – Как видишь, успех достигнут, я в нирване. Можем прекратить твою терапию.

– Интересно, – усмехнулась Светлана. – Если переводить все это на тот же уровень подросткового бунта: ты сейчас просто выбрал тот вариант, что проще. Разрешил себе быть плохим парнем, потому что Хель позволяет тебе им быть, а себе – плохой девчонкой?

– Хель себе вообще все позволяет, – его начало все это раздражать. – Но к тебе она не пойдет лечиться. Что до плохого парня… А это плохо: не быть лицемерным, не общаться с теми, кто тебе не нужен и не приемлем? Плохо отказываться играть в чужие игры и не врать? Плохо ценить своих людей, жить с женщиной, с которой комфортно, в конце концов, получать удовлетворение от своей работы? Что до моей манеры общения… Мне в ней тоже вполне комфортно – меньше ненужного внимания.

– А при Жанне, ты бы таким стал? – вкрадчиво поинтересовалась психолог.

– И снова да. – Олег поднялся с кресла и аккуратно выкинул опустевший стаканчик из-под кофе. – В этом вся соль. Света, я обещал всегда быть с тобой честным, и я держу слово. Я объяснил тебе все, что мог, притом что в принципе ненавижу объясняться. И я сказал: хватит. Ты не сможешь заставить меня продолжать твою терапию насильно, у меня не тот диагноз. А в остальном решать тебе. Я спешу. Твой ответ станет понятен, когда мне снова понадобится твоя помощь в расследовании.

– Это эмоциональный шантаж, – холодно констатировала она. – Манипуляция.

– Считай, как хочешь, – равнодушно бросил полицейский, направляясь к выходу. – Я устал.

На улице Олег пару раз глубоко вздохнул и подумал, что пора было бы и пообедать, но сначала ему следовало решить еще пару вопросов.

– Серый! – набрав нужный номер, позвал он подчиненного.

– Олег! – парень почему-то всегда был очень рад слышать своего начальника. – Тут такое! Глаз взял священника!

– Серьезно? – усмехнулся начальник отдела. – Готовь допросную, и пусть они с Витькой начинают работать.

– Но… – такое распоряжение несколько сбило Серого с толку. – А ты…