Лицензия на убийство. Том 1 - [81]

Носок, как истинный адвокат, выслушал Лёхино откровение с выражением глубокого понимания и участия, после чего улыбнулся во все свои редкие жёлтые зубы и, преисполненный чувством профессиональной гордости, произнёс:

— Положитесь на меня, господа! Я своё дело знаю!

— Видишь ли, — максимально корректно сказал Ковалёв. — То, что нам сейчас приходится положиться на тебя, как раз-таки добавляет переживаний.

— И ещё добавляет переживаний, — включился Жаб, — что они так спокойно разнесли лёгкий крейсер охотников. Творят что хотят!

— Я обсуждал этот вопрос с капитаном, — ответил Носок. — Он сказал, что все приставы недолюбливают охотников за головами. К тому же, на лёгком крейсере и на корветах не было опознавательных знаков. А согласно Кодексу, корабли без опознавательных знаков приравниваются к пиратским, и в случае наличия угрозы с их стороны подлежат уничтожению. Со стороны капитана Като всё выглядело так, будто у него на глазах корабль, опознанный, как частный фрегат «Майский жук», подвергся нападению судна без опознавательных знаков. Стало быть, наш капитан воспользовался случаем, чтобы уничтожить подозрительный корабль вероятных пиратов, а на деле — крейсер охотников.

— Вместе с охотниками, если они свалить не успели, — добавил Лёха. — Суровый парень этот Като, хоть и улыбается постоянно. Но с другой стороны, нас такой расклад устраивает. Потому как это значит, что и нам за уничтоженный корвет ничего не будет. А то я уже опасался, что на нас ещё и его экипаж повесят. Но теперь не повесят. Мелочь, а приятно. Да, Жаб?

Но амфибос, видимо, на этот счёт вообще не переживал — были вещи, которые волновали его намного больше.

— Ты узнал, что будет с «Жуком»? — спросил он Носка.

— Капитан Като ещё раз подтвердил, что «Майского Жука» отгонят на Тропос, где оставят до суда в качестве имущественного залога. Его сохранность гарантируется службой приставов.

Жаб вздохнул: такой вариант его не очень устраивал, но всё же это было лучше, чем если бы «Жука» уничтожили или бросили за орбитой Шорка на разграбление вандалам.

— Таков порядок, — с некоторым страхом произнёс адвокат, приняв расстроенное выражение лица амфибоса за злость.

Жаб постарался исправить ситуацию и сказал:

— Я понимаю. И ещё, Носок, ты прости, что я тебе тогда вломил пару раз во время боя. Я не со зла — просто ты под горячую руку лез. Не обижайся!

— Что Вы, господин Вэллоо-Колло-Чивво! Я же всё понимаю! Какие могут быть обиды? — Носок радостно заулыбался, поняв, что опасности нет, но по привычке продолжил оправдываться. — Это я прошу прощения за своё поведение! Просто я первый раз был на корабле во время боя. Нервы, знаете ли, никудышные стали. Тут ещё постоянно про Киллоко думаю. Как она там? Не покончила ли ещё с собой от позора моя девочка? Стало быть, это я виноват.

— Забыли, — прервал Жаб причитания адвоката и решил его немного поддержать: — Тебе теперь нас в суде на Тропосе предстоит защищать, и твоя невеста ещё будет тобой гордиться. Вот увидишь.

— Знать бы ещё, от чего защищать, — вернул всех к реальности Лёха, а Носок от этих слов засуетился ещё сильнее.

— Я, наверное, пойду, — сказал адвокат. — Мне надо готовиться. Что бы они там вам ни предъявили, господин Лёха, я должен быть готов ко всему! Стало быть, надо готовиться!

Носок выскочил из каюты. Жаб посмотрел ему вслед, покачал головой и сказал:

— Шумный он. И как-то с ним нервозно.

— Посмотрел бы я на тебя, — усмехнувшись, ответил на это Ковалёв. — Если бы ты свою невесту почти до петли довёл. Думаю, тоже нервозным был бы.

Амфибос, как обычно, Лёхину шутку не понял, он поудобнее устроился на кровати и закрыл глаза. Веки уроженцев Далувора были достаточно плотными, чтобы можно было спать при свете, и Жаб решил немного отоспаться впрок.

А Ковалёв решил воспользоваться ситуацией и допить вино. Он пил маленькими глоточками, время от времени подливая вино в бокал, растягивая эту добытую адвокатом бутылку так, словно вознамерился дотянуть её, как минимум, до прилёта на Тропос.

Спустя некоторое время приятная теплота разлилась по его телу, проблемы уже казались не такими уж нерешаемыми, а настроение удивительным образом изменилось с подавленного на философское. Лёха сделал очередной глоток и по лёгкой вибрации почувствовал, что корабль начал совершать прыжок в гиперпространстве.

На внутренних часах крейсера службы судебных приставов Тропоса пробило десять часов вечера, сработали электронные замки двери каюты, заблокировавшие выход из неё до восьми утра и превратившие её до этого времени в комфортабельную камеру для двух бывших военных, странствующих комедиантов и беглых рабов в одном, а точнее, в двух лицах.

Жаб мирно спал на кровати. Обвиняемый неизвестно в чём правительством Тропоса, Лёха допивал вино и думал о смысле жизни. Неугомонный Носок строчил в своей каюте очередные адвокатские запросы. И все вместе они летели в неизвестность — на Тропос, в лапы местного правосудия, не имея ни малейшего представления о том, что их там ждёт.

Глава 24. Тропос

По прибытии в Тропос-сити, столицу Тропоса, комедиантов сразу же доставили в городской суд. Лёха с Жабом уже морально приготовились к тому, что им, как и на Олосе, придётся какое-то время посидеть в тюрьме для ожидающих суда. Но сразу же по прилёте задержанным сообщили, что судебное заседание состоится буквально через несколько часов.