Лицензия на убийство. Том 1 - [82]

Комедианты приняли это известие даже с определённой радостью — очень уж неприятные у них остались воспоминания об олосской тюрьме. А вот у Носка началась истерика. Пока капитан Като, соблюдая соответствующий протокол, передавал задержанных полицейским, которые должны были обеспечивать их присутствие на суде, адвокат бегал вокруг и во всё горло кричал:

— Я буду подавать протест! Вы не можете судить моих клиентов в день прилёта! Я должен подготовиться! Мне даже на дали материалов дела!

— Ты бы заткнулся, пока мы тебя не арестовали за шум в здании суда, — довольно миролюбиво сказал Носку один из полицейских. — А если тебе что-то не нравится, то это не к нам, а к судье. Это он заседание на сегодня назначил. А наше дело маленькое — принять и проводить.

— Нет, я не заткнусь! — продолжал возмущаться уроженец Лифентра. — Я сейчас же подам протест!

Но крики адвоката начали утомлять уже даже его клиентов.

— Носок, — обратился к нему Лёха. — Ты действительно угомонись немного. Я не знаю, чему вас там на Лифентре учат в адвокатской школе, но на Тропосе иной раз решение суда выносится задолго до его начала. Поэтому вместо того, чтобы устраивать скандалы, давайте все вместе будем надеяться, что наш случай — не такой.

Носок обиделся на то, что клиенты не ценят его адвокатскую заботу, замолчал и насупился. К этому времени полицейские с капитаном Като закончили оформление необходимых бумаг, и капитан со своими помощниками удалился, пожелав на прощание своим бывшим пленникам удачи. Сделал он это, как обычно, с безупречной улыбкой на лице.

Однако долго сидеть молча неугомонный уроженец Лифентра не смог, и минут через пять он опять начал высказывать комедиантам всё, что думает о судебной системе Тропоса.

— В олосский суд тебя бы хоть на одно заседание, — усмехнулся Ковалёв. — Сразу бы тропосский показался идеальным.

— Все суды должны быть идеальными! — возмутился Носок. — Потому что это храм закона и справедливости! Но не все это понимают!

Высказавшись, Носок почему-то уставился на одного из полицейских, будто тот был в ответе за всю судебную систему Тропоса.

— Вместо того, чтобы здесь кричать и возмущаться, лучше бы сходил да написал заявление, чтобы тебя признали их адвокатом, а то и на суд не попадёшь, — посоветовал полицейский — то ли от чистого сердца, то ли решил таким образом избавиться от шумного адвоката.

Носок помчался писать заявление, а Лёху с Жабом сразу же проводили в камеру предварительного заключения, где им предстояло ожидать начало заседания, намеченного на четыре часа дня.

В камере, помимо них, находились трое: небольшой гуманоид и два человека. Гуманоид ожидал рассмотрения дела о его принудительной депортации с Тропоса, о чём тут же заявил вновь прибывшим. За что судили людей, было неизвестно, так как оба представителя человеческой расы молча лежали на нарах и в разговор вступать ни с кем не собирались.

— Интересно, который сейчас час? — спросил Жаб товарища. — Сколько нам здесь сидеть?

— Если я не ошибаюсь, — ответил Лёха, — то часы в главном холле показывали около часа. Так что ждать ещё примерно три с половиной часа. Покормили бы хоть, что ли. Жрать уже охота.

— Ага, сейчас! Покормят тебя, держи карман шире! — сказал один из лежащих на нарах людей и повернулся лицом к Ковалёву. — Я вчера с восьми утра весь день ждал, когда суд начнётся, а его так и не начали, на сегодня перенесли, и хоть бы кусок хлеба за весь день дали. Не положено — и всё тут, хоть ты здесь помирай. Воды еле выпросил.

То, что им не дадут поесть, комедианты восприняли без особого расстройства, но информация о том, что заседания могут переноситься, заставила их немного занервничать.

— Где там Носок шарашится? — пробурчал Лёха. — Уже сто раз можно было написать это заявление.

— Зачем он тебе? — поинтересовался Жаб. — Неужели надеешься, что он сможет для нас что-то сделать? Мне кажется, лучшее, что у него получается — это бумаги в порту заполнять.

— Да хотя бы узнать до суда, в чём нас вообще обвиняют! — ответил Ковалёв.

Но узнать этого до начала суда Лёхе было не суждено, как не суждено было неопытному адвокату с Лифентра правильно оформить документы на право доступа к своим клиентам. К заседанию Носка допустили, но в свидании с подсудимыми отказали под предлогом неправильно заполненной заявки.

Ближе к четырём часам пришли конвоиры и увели комедиантов на процесс. Зал судебных заседаний, куда их доставили, был небольшим. Их адвокат уже сидел на месте, он был возбуждён, размахивал какими-то бумагами, что-то постоянно говорил, и всем этим поведением очень раздражал судью. Сухонький старикашка в мантии морщился при каждом слове Носка и смотрел на него с нескрываемой неприязнью.

«Не самое лучшее качество для адвоката — так судью бесить, — подумал Лёха, глядя на своего защитника. — Лучше бы ты, парень, выучился на дизайнера букетов».

Помимо Носка и судьи, в зале почти никого не было. Присутствовали только обвинитель, секретарь, конвоиры, три какие-то непонятные личности и… Джия.

Ковалёв отказывался верить своим глазам. Он был готов к чему угодно, но никак не ожидал увидеть в зале свою бывшую жену.