Лицензия на убийство. Том 1 - [27]

Первые три раунда Лёха держался бодро. Понимая, что надо брать не силой, а измором и техникой, он выматывал соперника, наносил много точных, хоть и не очень сильных ударов. Сожалея, что в этом бою невозможно победить по очкам, комедиант надеялся, что ему удастся вымотать это чудовище и как-нибудь повалить на покрытие ринга, а там уже доработать ногами.

К концу третьего раунда Лёха заметил среди зрителей начальника тюрьмы. Полковник сидел на стуле и с интересом наблюдал за поединком — видимо, полностью пришёл в себя. В третьем же раунде бывший штурмовик пропустил первый существенный удар. Причём произошло это довольно нелепо: цванк, которому за все три раунда так и не удалось ни разу нанести ни одного прицельного удара, отмахиваясь от очередного Лёхиного выпада, совершенно случайно нанёс тому затрещину, да такую, что у комедианта заложило ухо, и он не удержался на ногах. Правда, вскочил он до того, как громила осознал, что может добить лежачего противника, а через несколько секунд после этого ещё и прозвучал гонг.

На четвёртый раунд Лёха вышел уже с менее оптимистичным настроем. Сил значительно поубавилось, их уже не хватало на постоянные атаки и агрессивный измор противника. Основной задачей стало просто продержаться до момента, когда чудовище выдохнется само. Но гигантский цванк и не думал выдыхаться. Он был неповоротлив, тяжёл, но никак не хотел уставать.

С пятого раунда бывший штурмовик начал допускать ошибки. Он уже устал настолько, что двигался немногим быстрее цванка и к девятому раунду получил несколько довольно чувствительных ударов, в том числе прицельных — чудовище научилось попадать в ставшего медлительным соперника.

Десятый раунд выдался особенно тяжёлым. К его окончанию Лёха думал лишь о том, как дотянуть до перерыва, не рухнув до удара гонга от элементарной потери сил. По правилам, между десятым и одиннадцатым раундами полагался перерыв не в минуту, а в целых пять, чтобы оказать бойцам требуемую обычно к этому времени медицинскую помощь. Бывший штурмовик давно ничего так не ждал, как этого перерыва. Но когда до желанного удара гонга оставались считаные секунды, а Лёха уже представлял, как доползёт до своего угла и целых пять минут будет восстанавливать силы, у него в голове взорвалась звезда.

Большая яркая сверхновая звезда сошла к Алексею Ковалёву в голову прямиком с кулака цванка и рванула там настолько ярко и громко, что стендап-комик увидел, как остановилось время. Чувства перестали слушаться пропустившего удар бойца, он услышал эту вспышку и увидел её грохот. А ещё он каждой клеточкой своего тела прочувствовал вибрацию вселенной и увидел, как всепроникающий свет звезды заливает пространство вокруг ринга. Все присутствующие в зале люди и предметы стали прозрачными. И ничего вокруг не шевелилось и не двигалось.

Время остановилось, наступила абсолютная тишина, в которой Лёха отчётливо услышал звук падающего на покрытие ринга тела — его тела. А потом звезда потухла, стало темно, и пришла боль.

Поверженный боец открыл глаза и обнаружил себя лежащим на ринге. Попытался подняться, но ничего не получилось. Мышцы просто не слушались, и их можно было понять: получасовой бой почти без перерыва настолько истощил Лёху физически, что он веки-то еле разлепил. Когда мозг начал оправляться от перенесённого сотрясения, и картинка перед глазами приобрела чёткий фокус и очертания, бывший штурмовик заметил прямо перед носом пальцы рефери.

«Пошли все лесом, — подумал Лёха и закрыл глаза. — Всё, приехали. Признаю поражение. Можете меня теперь убить. Можете потом хоть сожрать. Можете сразу начинать жрать — живьём, я даже глаза не открою. Жрите!»

Однако глаза открыть пришлось почти сразу же, так как лежащего на полу комедианта окатили ведром ледяной воды. Лёха даже подскочил. Вода прогнала мрачные мысли, и временно заключённый Ковалёв даже подумал, что готов продолжить бой. Но, как оказалось, ощущение было обманчивым, сил ему этот душ не прибавил, да и бой уже объявили оконченным.

«Интересно, официальная часть будет? — подумал Лёха. — Будут объявлять победителя или сразу отпустят поспать? Судя по тому, что не расходятся, будут».

Но он ошибся. Не расходились вовсе не из-за этого. Пока сидящего на ринге бывшего штурмовика отпаивал водой его друг, охранники выгнали большинство зрителей, в том числе и секунданта с рефери. В спортзале остались только Лёха с Жабом, начальник, к тому времени окончательно пришедший в себя, кое-кто из офицеров, несколько охранников и некоторые, особо приближённых к руководству тюрьмы, заключённые. Все они, разумеется, были цванками и все смотрели на комедиантов очень недружелюбно.

Бывшего штурмовика сразу насторожило такое продолжение программы, но он ещё не знал, что совсем скоро это ему не понравится настолько, насколько вообще может человеку что-либо не нравиться.

Начальник тюрьмы подошёл к избитому комедианту и, усмехаясь, сказал:

— Не получилось? А я сразу говорил: в честном поединке человек против нашего народа бессилен.

«Монстра какого-то выставили на бой, жертву генной инженерии», — подумал комедиант, но в этот раз благоразумно промолчал.