Лицедеи - [2]

— Сильвия? Чудесно. Она написала?

— Нет. Гарри встретил на улице Стюарта.

— Я тоже его часто встречаю. Однажды я видела у него в машине Мин.

Розамонда называла свою сестру Мин или Минни.

— Сколько времени прошло с отъезда Сильвии? Подожди-ка, ей было девятнадцать, мне сейчас тридцать семь, а она на два года старше меня. Боже правый! Двадцать лет!

— Стюарт, наверное, написал ей про Джека.

— Двадцать лет! Да, я так и думала. Неужели… она приезжает из-за отца?

— Этого я, разумеется, не знаю.

— Она даже никогда ему не писала.

— Она писала мне. Ты знаешь, как отец относится к письмам. Я им рассказывала друг о друге.

— Но ведь ты не писала ей про инсульт, ты только что сказала, что ей написал Стюарт.

— Это я предоставила ему. У меня и без того хватает забот.

— Еще бы! Но послушай, — сказала Розамонда, вздернув подбородок, — я просто не представляю, откуда она взяла деньги на дорогу.

— Я тоже.

— Папа обрадовался?

— Я только собираюсь ему сказать.

— Как он, мама?

— Без перемен, Рози. Сидди теперь будет ночевать в комнате над гаражом, я попросила его.

— Гай, по-моему, вполне мог бы тебе помочь.

— Гай снова исчез.

— Когда?

— Вчера.

Два тупоносых черных буксирчика спешили к контейнеровозу. Розамонда села в кресло.

— Мама, я хочу что-то у тебя спросить.

— Да? — В голосе Греты звучало предостережение.

— Про папино завещание.

В трубке было слышно, как Грета задержала дыхание и по капле выпускала воздух с каждым произносимым словом.

— Ты… спрашиваешь… уже… восьмой… раз…

— Не говори так. — Розамонда по-прежнему не спускала глаз с буксиров, но на ее лице появилась едва заметная улыбка. — Я беспокоюсь о тебе.

— …и уже восьмой раз я повторяю, что если папа умрет раньше меня…

— Мама, ему семьдесят шесть лет!

— …если папа умрет, дом — мой. Как мальчики, Розамонда?

— Я знаю, что дом твой, но как ты будешь его содержать? И не только после смерти папы, а уже сейчас, сегодня. Пожалуйста, не уверяй меня, что папа продолжает давать тебе деньги.

— Ты должна понять, что это следствие его болезни.

— На этой неделе Кейт Бертеншоу приезжал к папе два раза.

— Довольно меня изводить. Папа имеет право видеться со своим адвокатом.

— Тед считает, что официальным поверенным папы следует стать тебе.

— Рози, если мне понадобится совет мужчины, у меня есть два сына.

— Ох, мама, перестань. Неужели, по-твоему, Гарри или Гай практичные люди? А Теду в этом не откажешь. Я знаю, он свинья, хам, но в практичности ему не откажешь.

Грета больше не скрывала усталости:

— Да, родная, согласна. Он это доказал. Но я буду поступать так, как считаю нужным. Я позвонила, чтобы сказать тебе о Сильвии, а не разговаривать о деньгах.

— Но я заговорила про деньги из-за Сильвии. В конце концов Сильвия — его единственная дочь. Сильвия и Стюарт — его единственные родные дети!

— Розамонда…

— Я уверена, что Стюарту он не оставит ни гроша. Между ними вечно шла война, верно? Но Сильвия жила далеко, и папа вполне мог вообразить, что она ангел.

— Розамонда, я уже старая женщина.

— Интересно, когда ты успела постареть.

— Я старая женщина, — настойчиво повторила Грета, — и если мне достанется только дом, я справлюсь, мне этого хватит. А все мои дети устроены.

— Были устроены, — вставила Розамонда.

— О чем ты?

— Ты, конечно, видела утренние газеты.

— Да, видела. Но Тед годами твердил…

— На сей раз это правда. На сей раз серый волк настоящий, а не из песенки.

— Тед в самом деле теряет…

— В мгновение ока. Брр!

— В таком случае придется продать яхту.

— Придется.

— Знаешь, Рози, я думаю, ты скоро убедишься, что у Теда все в порядке. Тед из тех, у кого всегда все в порядке. Хотела бы я сказать то же и про Стивена и Гермиону. Они никогда не выберутся из этой квартиры. Стивен очень неудачно продал их дом в Болкхэм-Хиллзе.

— Не стоит ругать Стива, мама, Мин не терпелось переехать. Ее, впрочем, тоже не за что ругать, она такая, какая есть, обстоятельства сильнее ее.

— Я считаю, что человек в силах бороться с обстоятельствами.

— Не спорю, но если бог даровал Минни лицо богини, ему следовало поселить ее в мраморном дворце.

— Боже правый! В мраморном дворце! У них был вполне приличный дом. Все знали, что впереди трудные времена. И вдруг они заводят еще одного ребенка, пусть это даже Имоджин, — раздражение в голосе Греты мгновенно сменилось нежностью. — Ах, Рози, какая прелестная девочка.

Розамонда вдруг услышала прерывистое дыхание, почти шипение.

— Мама? — осторожно спросила она.

Трубка молчала. Сквозь зеркальное стекло большого окна Розамонда бросала тревожные взгляды на небо, на гавань, на северный берег.

— Мама, что случилось?

— Сама не знаю, — прозвучал сухой, бесцветный голос Греты.

— Это я виновата, — сказала Розамонда. — Не надо было заводить разговор про трудные времена, про Мин, про Стива. Но Мин и Стив вроде нас с Тедом, мама. Так или иначе они выпутаются. Я не хотела говорить про Теда, но ведь ты все равно прочла бы в газете. С Гарри сейчас все в порядке, он уже не тоскует о Маргарет. А с Гаем… с Гаем ничего не поделаешь, огорчайся не огорчайся, этим ведь не поможешь, верно? Ушел вчера, ты сказала?

— Да, вчера. Выиграл деньги… в карты или на скачках, не знаю.