...Либо с мечтой о смерти - [5]

Я кивнул.

— А в Египте, в Египте времен Марка Антония было и того замечательнее! Там существовала целая академия — си-на-по-фи-ме-нон, — доктор с воодушевлением продекламировал по слогам трудное название, — члены которой в порядке очередности добровольно покидали сей мир, а на своих заседаниях обсуждали наиболее легкие и приятные способы совершения этого. Кстати, насчет самого легкого и приятного — парадоксальный факт! Легче всего совершить переход в иной мир, переохладив организм, то есть попросту заснув в сильный мороз где-нибудь в безлюдном месте. Никаких болевых ощущений, никаких материальных затрат — ни на яд, ни на оружие, ни на веревку. И что же? Способ этот мы встречаем в виде редкого исключения, даже в странах с суровым климатом: России, Норвегии, Канаде. Что же касается столь мучительного и неэстетичного способа, как самоповешение, то напротив…

Я поерзал в кресле, стараясь, чтобы оно издало достаточно внятные звуки. Трейфул осекся.

— Впрочем, меня занесло. Любимый конек, ничего не попишешь! Как понесет, закусив удила, трудно справиться, вы уж простите. Вернемся непосредственно к нашей теме. Надеюсь, вы согласны, что каждый человек имеет неотъемлемое священное право распоряжаться собственной жизнью? Уверен, что согласны, иначе не сидели бы сейчас передо мной. Каждый может оценить с позиции художника и творца свою жизнь как своё главное произведение и решить, удалась она или нет. И сделать выбор! Право гончара — разбить корявый горшок, право живописца — разорвать неудачный холст. Но что прикажете делать с инстинктом самосохранения, с одной стороны, и общественным и религиозным порицанием самоубийц, с другой? И с третьей, с третьей и самой важной — что делать с той последней секундочкой? В чем выход? — Трейфул вперил в меня требовательный взор.

— Может быть, в том, что называется эвтаназией? — предположил я.

— Именно! — обрадовался моей сообразительности доктор и указательным пальцем начертал в воздухе восклицательный знак. — Именно к эвтаназии пришел профессор Майер в своих размышлениях. Но он не был бы гением, если бы мысль его не устремилась дальше. А что если не просто награждать страдальцев безболезненным уходом, но — вы только вчувствуйтесь в грандиозность замысла! — одаривать их при этом неплохим посмертием? А? Надеюсь, вы улавливаете, куда я клоню? — Трейфул потирал руки и искрил глазами. Подыграв ему, я принял изумленный вид. — Именно! Вижу, вы догадались. Ничего иного от вас не ждал, учитывая коэффициент вашего интеллекта. Да-да, она самая, последняя секундочка перед переходом, определяющая столь многое! Подарить человеку легкую кончину проще простого: пара кубиков недорогого лекарства внутривенно. Но вот сделать так, чтобы последние мгновения жизни были светлы и блаженны, это, скажу я вам, намного более сложная задача. Но и неизмеримо более благородная, не так ли? От блистательной идеи до её воплощения прошло всего несколько месяцев, и вот — духовно-восстановительная клиника «Оттаявшая Гиперборея» распахнула свои двери для всех отчаявшихся и уставших от жизни. Воистину, появилось на земле место, где стали реальностью сказанные когда-то Уолтом Уитменом знаменательные слова: «Умереть — это вовсе не то, что ты думал, но лучше!»

— И каким же способом, позвольте узнать, обеспечиваются в вашей клинике блаженные последние минуты? — воспользовавшись паузой, задал я вопрос.

Интерес в моем голосе был не наигранным.

— О, это целый комплекс самых разнообразных мер! — разулыбался доктор. — Прежде всего, само место, где расположена клиника, его удаленность от цивилизации, дикая, не исковерканная человеком природа — действуют на психику наших пациентов исключительно благотворно. Майер построил клинику на купленном им крохотном островке в двухстах милях к востоку от Гренландии. Отчего выбран север, можете вы спросить? Приполярная природа наилучшим образом воздействует на депрессивный склад личности. Летом — светлый песок дюн, шаловливая пена прибоя, карликовые березки. Весной и осенью — курлыкающие стаи перелетных птиц. Зимой — нетронутая белизна до самого горизонта, вечные звезды над головой, чудеса северного сияния. Немаловажен и веселый огонь в камине, горячий глинтвейн с мороза…

— Вы так вкусно всё это описываете, что меня неудержимо потянуло в ваши северные широты, — признался я с непритворным вздохом.

— О, вы там окажетесь очень скоро, и вы не пожалеете, клянусь вам! — горячо заверил раскрасневшийся Трейфул. — И вы оцените, насколько мудр был профессор Майер, предпочтя высокие широты. Южная роскошь и экзотика утомляют и отупляют. Жаркие пляжи и колыхание пальм будят низменные инстинкты, погружают в дурно пахнущий омут страстей. Север же, холодный и целомудренный, по-настоящему исцеляет и возвышает. Помимо слияния с первозданной природой, пациенты общаются между собой, но лишь с приятными и интересными собеседниками, что достигается согласованием гороскопов. Меню разнообразное и здоровое. Широкий выбор развлечений: видео, медитации, сауна. Регулярные беседы с психоаналитиком. Не забыта и химиотерапия, но таблетки принимаются в ограниченных дозах, дабы не замутить ясность рассудка. Помимо этого масса уникальных эзотерических техник: «комната вечности», «болевая нирвана», инсуффляция.