Либерализм: взгляд из литературы - [68]

В нисхождении Сперанского в глазах Болконского Толстой дал модель взаимоотношений в России либеральных деятелей и общества, модель, которая повторилась на наших глазах в конце XX – начале XXI века.

К чему этот ликбез, цитатник? Дело не только в поразительном сходстве в судьбе нынешних идеологов либеральных идей и либеральных реформаторов ельцинского периода (первым этот путь прошел Е. Гайдар, затем А. Чубайс, Б. Немцов, другие). Главное – этот цитатник хорошо был усвоен на школьных уроках литературы несколькими поколениями советских и постсоветских школьников, которые на уровне не только сознания, но и подсознания привыкли к негативному контексту слова «либерал». Апофеоз – «премудрый пискарь» М. Е. Салтыкова-Щедрина.

Совсем немногие бывшие школьники, которые и составляют так называемый современный электорат, соотносили и соотносят понятие «либерализм» с его исходным значением, связанным со свободой. Уже дореволюционный «Словарь иностранных слов» (3-е изд. Пг., 1917) наряду с основным значением слова «либерализм» (1) («свободомыслие, стремление к новым и лучшим формам общественного устройства на основаниях общих равенства и свободы») давал и негационное, вытекающее из литературного восприятия толкование слова «либеральничать» (2): «рисоваться свободомыслием ради своекорыстных целей».

Естественно, в советскую эпоху слово «либерализм» на официальном, идеологическом уровне приобрело однозначно негативный оттенок. «Словарь иностранных слов» сталинского времени (4-е изд. М., 1954) целиком погружал это слово в контекст западной, буржуазной действительности: «Либерализм (3) <…> система экономических и политических взглядов, выражавших интересы промышленной буржуазии… В эпоху империализма и пролетарской революции л. становится глубоко реакционным явлением». По отношению к советской действительности допускалось лишь словосочетание «гнилой либерализм (4) – половинчатость, беспринципность, примиренчество, попустительство, отсутствие бдительности, мягкотелость».

В эпоху застоя слова «либерал» и «либерализм» чуть «потеплели». Появилось в «Словаре иностранных слов» (8-е изд. М., 1981) с пометкой «устное» новое значение «либерала» (5): «свободомыслящий, вольнодумец», а в статье «либерализм», тоже «устное», (5. 1): «свободомыслие, вольнодумство».

Однако это значение, восходящее к «оттепели», но абсолютно не равное «диссидентству», не могло изменить векового отрицательного смысла слов «либерал» и «либерализм».

И когда в конце 1980-х годов стала формироваться новая идеология, изначально ошибочно было назвать ее либеральной. Она не была либеральной по свой сути. Потому что не обещала экономического и политического равенства для всех слоев общества. А главное: слово «либерал» не могло оторваться от своего исторического семантического прошлого, разошедшегося в России с понятием «свобода». Наконец, слово «либерал» очень скоро себя скомпрометировало. К тому же появился (понятно чей) проект – Либерально-демократическая партия В. В. Жириновского. Здесь попадание сразу по двум целям: дискредитация ключевых опор нового движения – либерализма и демократии. Позднее другое словосочетание, наиболее часто встречающееся в речах политиков и в СМИ тех лет, – либерализация цен – придало слову либерализм устойчивый негативный эмоциональный фон. Идея «либеральной диктатуры», дефолт, многое другое окончательно вернуло слову «либерализм» бранный смысл.

Из пяти значений слова либерализм, приведенных выше (этот список неполон), стал актуализирован тот, что близок второму: (2) «рисоваться свободомыслием ради своекорыстных целей».

Но у слов своя, непредсказуемая жизнь. Кто знает, может быть, пройдет время, и в России слово «либерал» вернет свой изначальный смысл – связанный со свободой.

2. Полемика неозападников и неославянофилов конца 1980-х – начала 1990-х годов – продолжение векового спора, который и сейчас не угас. Только из сферы литературы и критики, из журналов, которые тогда были ареной столкновения интересов разных «партий» внутри КПСС, он перекочевал в политическую жизнь, в том числе предвыборную: сегодня ведь уже не надо, как прежде в России, а позднее в СССР, использовать литературу и критику для пропаганды политических идей – цензуры нет. Да и толстые журналы читает незначительная часть людей. Новое размежевание в критике пока еще четко не заявлено, о нем рано говорить как о литературном явлении. Ведь прежде крушение в новой России либеральных идей должно отразиться в художественных произведениях. Я знаю, что по крайней мере одно из них уже написано, хотя не опубликовано. Но скоро будет востребовано.

3. А что понимать под «радикальным» проектом? Левых в искусстве? Или правых опять же в литературе? Постмодернизм, в условиях своей стагнации, самовоспроизводства и слияния с коммерческим «искусством» (исключения здесь есть), сегодня уже не может считаться радикальным направлением. Постмодернизм в России, как русский символизм в 1907 году, пережил «торжество победителей» (статья начала ХХ века А. Горнфельда о модернистах). Постмодерн стал основным направлением в литературной практике, ориентированной на вкусы читателей, редакторов и критиков. Консервативный проект, если под ним понимать традиционализм, – это миф: искусство не может не меняться, не может ориентироваться только на традицию. Даже самый ярый традиционалист, хоть назови он себя гиперреалистом, получил еще с рождения прививку авангарда ХХ века, переболев им еще в период «писательской утробности».