Лиан - [13]

Голок окаменел, решив, что я ненавязчиво угрожаю. А я чуть не плакал.

— Да не хочу я, чтобы вы на всё соглашались! Скажите, хорошо я работаю или нет и что из моих произведений достойно увидеть свет!!!

Наверное, я слишком разошёлся. Ой, плохо, я делаю то, что делать не надо. Потом будет поздно. Хотя даже сейчас уже поздно.

— Скажите что-нибудь, — воззвал я, теряя последнюю надежду. Если они и сейчас промолчат, строя из себя фигуры из белого мрамора, я уйду и хлопну дверью. И пообещаю их всех закопать заживо.

Нет, ещё чего не хватало! Просто уйду и всё.

— Вы же знаете, почему господин Голок молчит, — наконец ожил декан. — Представьте себя на его месте.

— Он же великий человек! — с горечью сказал я. — Как он может бояться какого-то там Лиана…

— Какого-то? — на этот раз ожил и Голок. — Какой-то не станет держать в ужасе весь район и полгорода, и тем более сажать пленных на цепь!

Проклятье. Он знаком с Иерархом. Он из тех, кто знает правду.

Я молча развернулся и вышел из кабинета, не глядя дошёл до первого этажа, принял в гардеробе куртку и покинул высокое светло-жёлтое здание. Причём был уверен, что покидаю его навсегда.

Но это, конечно, было неправда, просто я всегда думаю очень категорично. Например, когда я жарю яичницу, а она подгорает, я говорю: «Никогда больше не буду жарить яйцо, и вообще никогда есть не буду!» Но это просто выброс эмоций.

«Я злой! Я должен смириться с этим!» — сказал себе я и подумал: всё, начну творить зло! Хватить довольствоваться ложными слухами! Хотят выдирания ног — они их получат! Надо же как-то оправдать своё имя.

Эх, имя-имя…

А вечером мне предстоит испытание. Надеюсь, Элайт не рассказал сыну о зверском убийце, который учится вместе с ним.

****

Когда я шёл домой, подставляя снегу лицо, настроение всё ухудшалось. Ни о чём хорошем не думалось, всё казалось бесполезным и дурацким. А на подходе к дому мне вообще ничего не хотелось, и я решил, что когда приду, лягу и буду спать.

Первым делом, войдя в свою просторную однокомнатную квартиру, я пнул доску, которая давно ждала этого. Она не удивилась — не в первый раз, всё-таки. Потом я залихватски сорвал с себя шапку и швырнул её об пол, куртка отправилась туда же, а ботинки разлетелись в разные стороны. После этого я прошёл в комнату и повалился на диван.

Я могу хоть завтра пойти к Голоку и сказать, чтобы он выпустил в эфир все мои мульты. Именно сказать, а не попросить или спросить, есть ли шанс. Могу сказать, чтобы он дал мне кабинет, чтобы выделил для меня студию и людей, которые будут на меня работать. Можно вытянуть из него деньги и построить новую студию, он не откажет.

Как это ужасно!!!

Многие не поняли бы меня. Такие возможности — а он недоволен! Но я не хочу, чтобы всё получалось само собой, я хочу знать, что что-то сделал для этого, так мне легче. И вообще, главное — мульты, а не деньги.

Впрочем, мне есть откуда тянуть деньги, но этот вариант я отбрасывал на случай крайней нужды. Этот вариант был: пойти к Иерарху и велеть ему дать мне крупную сумму. Но сейчас в этом не было необходимости. Кроме того Иерарх и так обеспечивает меня. Хотя, уже не Иерарх, так как все документы говорили в мою пользу. В банке на моё имя имелся счёт, он всегда пополнялся благодаря акциям компании «Нитроклаф», крупнейшего производителя медикаментов в Иерархии. Моя доля была очень мала — 3 %, но мне не нужно было больше. Сначала Иерарх хотел отдать мне всю долю, которой владел, 40 %, но я не взял. Так высоко можно было залезать лишь туранэ, а я от принадлежности к этой касте отказался. Ещё заставят банкиром быть… ну уж нет! Я не оставлю свои мульты!

Я некоторое время лежал на диване и думал о лете. Всегда его любил, сам не знаю, почему. День рождения у меня в декабре, 8 числа. Хотя при чём тут День рождения? Ладно, раз уж начал, вспомню-ка я даты своей жизни.

День рождения — единственная приятная из них.

Вот мне исполняется 16 лет. Я — обыкновенный парень, разве что чуть симпатичней и умней других. Я — главарь нашей мальчишеской банды, я — дворовая легенда. Меня или уважают, или боятся. По-настоящему дружит со мной только Бус, он лучший друг, мы с ним вместе с детства, да ещё Илинксар, если короче — Илин. С ним мы познакомились случайно, когда мы с моими ребятами поздно вечером гуляли по улицам. Илин — человек серьёзный, вдумчивый и совершенно безобидный. Так вот, шли мы, шли, а навстречу — Илин. Один. С книгой под мышкой и в очках. Мои ребята заградили ему дорогу. Таких они называли «мерзкие ботаны» и всегда старались им насолить. Но я, видно, тогда был в хорошем расположении духа и сказал, что над парнем издеваться не нужно, это же кауру, свой, как-никак. Меня послушались. Меня всегда слушались, хоть угрожать я перестал лет эдак в 14. А Илин (вот верх непосредственности!) спросил: «Ой, так ты тот самый Лиан, о котором все говорят?» И, что удивительно, он совсем меня не боялся, хоть был вечер, я был с бандой, и вообще обстановка не располагала. А я никогда не был злым. Ладно, вру, был в детстве. Но это не помешало мне разговориться с Илином, и мы подружились. Он оказался на самом деле очень умным и интересным человеком, и Бусу понравился. Правда, ходить с нами вечером по району и пугать прохожих он всегда отказывался, но я всё равно считал его своим другом.