Лейли и Меджнун - [10]

Шрифт
Интервал

Степные звери — вихрь, издалека
Гоняющий густые облака,
И кровь подобна дождевой воде.
И тонет мир в неслыханной беде!
Зигзаги молнии при свете дня, —
Как ноги богатырского коня!
Убийством дышит в день войны ездок,
Как богатырь отважен и жесток!
Сыны арабов ревностны в бою:
Зажгли, как пламя, ненависть свою.
Два племени, две рати, две толпы, —
Стоят над ними пламени столпы.
Рать Науфаля — больше и сильней,
И ярче ярость разгорелась в ней,
Когда увидел это пламя враг,
Он оробел, закрался в сердце страх,
Отец Лейли свою заставил рать
Путь робкой осторожности избрать,
И видя: гибелью враги грозят, —
Помчались воины его назад.
Вечерняя настала тишина.
Победа славная предрешена!
И возвратился облаченный в сталь
Довольный и веселый Науфаль,
И выбрал он для сна удобный лог,
И стан воинственный на отдых лег,
И войско звезд, когда народ заснул,
Несло ночной порою караул.
Китайский хан покинул свой престол,
И на него Хосров тогда взошел.[11]
Короче: закатился шумный день,
Упала на поля ночная тень.
Решили оба стана боевых
Отрядов несколько сторожевых
Расставить на долине, на горе…
Но что судьба готовит на заре?..

* * *

О ты, боец любви! Подай вина!
Печалью мне объявлена война.
Хмелея и смелея, — в правый бой
Помчусь я с обнаженной головой!

ГЛАВА XIV

О том, как отец Лейли, поняв, что его ждет поражение, решает убить свою дочь, и тогда Меджнун, который увидел во сне это злодейское намерение, просит Науфаля прекратить войну


Кто слóва своего копье метнул,
Калама так поводья повернул:
Тогда как жаждет Науфаль войны,
Его противники устрашены.
Отца Лейли отчаянье берет:
Он медленным увидел свой народ.
Решил: дождемся бед, а не побед, —
И воинов собрал он на совет,
И долго люди спорили о том,
Как прекратить войну, каким путем?
Но споры прекратил отец Лейли:
«Дни испытания теперь пришли!
Что будет, если недруг победит
И наше войско в бегство обратит,
И Науфаль, всесильный, как эмир,
Мою Лейли — мой светоч, мой кумир —
Захватит в плен? Скорбей тогда не счесть,
Погибнет наша слава, наша честь!
Нам умереть придется со стыда
Иль родину покинуть навсегда!
Я гак решил предотвратить беду:
Лейли я на рассвете приведу.
Иглой стрелы одежду ей сошью,
Нужна ей хна? Я кровь ее пролью,
На землю пальму тела повалю
И в землю ствол зарыть я повелю.
Хотя она свеча моих очей,
Цветущий сад она души моей,
Она — мне дочь, и потому хочу,
Чтоб ветер смерти погасил свечу,
Чтоб осень разорила этот сад,
Но только чтобы враг не знал услад!
Пусть уничтожу юную красу, —
Зато свою и вашу честь спасу!»
И воинов обрадовал глава,
Одобрили они его слова.
Но Науфаля рать была сильней:
Удача гордо реяла над ней.

* * *
Меджнуна жизнь похожа на туман,
То счастлив он, то горем обуян.
Как вспомнит о Лейли, о встрече с ней, —
Его чело становится ясней.
Поймет, чтó племени ее грозит, —
Смертельная тоска его пронзит.
Сочувствует другим тот, кто влюблен:
Великодушье — вот любви закон!
Он горем был подавлен, угнетен,
А счастье на глаза нагнало сон.
Он дивный образ увидал во сне.
Нет, девушку, подобную весне!
Не девушку, а кипарис! О нет:
Для солнца — страшной ревности предмет.
И меркнет луч луны в ее луче!
От головы до ног в шелку, в парче,
Касалась легкою стопой земли.
Меджнун узнал ее, свою Лейли!
Остановилась на пороге вдруг,
Поцеловала Кайса в ноги вдруг,
Склонилася, чтобы его поднять,
И сделала, чтобы его обнять,
Для шеи ожерелие из рук.
Сказала: «Верный друг! Нет, вечный друг!
Решил отец, а с ним и весь народ,
Убить меня, когда заря взойдет,
Чтоб солнце жизни скрылось за горой,
Чтоб стала кровь вечернею зарей,
Чтоб стала кровь вечернею зарей,
Чтоб я нашла жилище под землей.
Мой друг! Судьбу мою благослови!
Я раствориться жаждала в любви,
Искала я в любви небытия,
И вот исполнилась мечта моя!
Чего хотела, для чего жила,
К чему стремилась я — к тому пришла.
Пришла к своей любви, к твоей любви.
Прощай. Умру я завтра. Ты — живи».
Из глаз прекрасных слезы потекли,
И спящего покинула Лейли.
Издал безумец исступленный стон,
И сразу всех людей оставил сон.
Стонал он и рыдал в печали там,
А воины впотьмах кричали там:
«Что это значит? Нет ли здесь врага?»
Но к Науфалю быстро, как слуга,
Меджнун помчался, горестью гоним,
Поцеловал он землю перед ним,
Заговорил, — а страх застыл в глазах:
«О повергающий врага во прах!
Прошу тебя, — вложи свой меч в ножны.
Прошу тебя, — не продолжай войны.
Ведя войну, воюешь ты со мной,
В меня теперь вонзаешь меч стальной!
Лук ненависти вырони из рук:
Ты на меня направил этот лук!»
Был озадачен Науфаль весьма.
Подумал: Кайс опять сошел с ума?
Расспрашивать страдальца начал он,
И рассказал Меджнун свой вещий сон.
И выслушал страдальца Науфаль,
И погрузился в долгую печаль.
И понял он: правдив Меджнун во всем,
Он просветлен правдивым, вещим сном.
Меджнун — прозрачный ключ с прозрачным дном,
Он зеркало: мир отразился в нем.
Но, всматриваясь в эту чистоту,
Увидим только правды красоту!..
Когда пришла аравитянка-ночь,
Семью младенцев-звезд отбросив прочь,
Когда расставил юрты звезд, как встарь,
На синем поле тюрков государь, —
О сне Меджнуна, молнии быстрей,
Распространилась весть среди людей.
Одобрил весь народ его слова:
«Уйдем назад, пока Лейли жива!»
И с войском удалился Науфаль,
А Кайс помчал коня в степную даль…

Еще от автора Алишер Навои
Фархад и Ширин

«Фархад и Ширин» является второй поэмой «Пятерицы», которая выделяется широтой охвата самых значительных и животрепещущих вопросов эпохи. Среди них: воспевание жизнеутверждающей любви, дружбы, лучших человеческих качеств, осуждение губительной вражды, предательства, коварства, несправедливых разрушительных войн.


Язык птиц

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Семь планет

«Семь планет» — предпоследняя поэма «Пятерицы». Это остросюжетное многоплановое произведение, в котором ход повествования перебивается семью вставными новеллами в стихах. Причем каждая из них, при ее самостоятельном характере, связана с главной сюжетной линией поэмы, в центре которой история любви шаха Бахрама Гура и невольницы по имени Диларам.


Поэмы

Удивительно широк и многогранен круг творческих интересов и поисков Навои. Он — поэт и мыслитель, ученый историк и лингвист, естествоиспытатель и теоретик литературы, музыки, государства и права, политический деятель. В своем творчестве он старался всесторонне и глубоко отображать действительность во всем ее многообразии. Нет ни одного более или менее заслуживающего внимания вопроса общественной жизни, человековедения своего времени, о котором не сказал бы своего слова и не определил бы своего отношения к нему Навои.


Смятение праведных

«Смятение праведных» — первая поэма, включенная в «Пятерицу», является как бы теоретической программой для последующих поэм.В начале произведения автор выдвигает мысль о том, что из всех существ самым ценным и совершенным является человек. В последующих разделах поэмы он высказывается о назначении литературы, об эстетическом отношении к действительности, а в специальных главах удивительно реалистически описывает и обличает образ мысли и жизни правителей, придворных, духовенства и богачей, то есть тех, кто занимал господствующее положение в обществе.Многие главы в поэме посвящаются щедрости, благопристойности, воздержанности, любви, верности, преданности, правдивости, пользе знаний, красоте родного края, ценности жизни, а также осуждению алчности, корыстолюбия, эгоизма, праздного образа жизни.


Газели

В произведениях Алишера Навои тюркский стих достиг вершин художественности, — его газели отличает филигранная обработка, виртуозная инструментовка, семантическая игра, свежесть метафор.


Рекомендуем почитать
Кадамбари

«Кадамбари» Баны (VII в. н. э.) — выдающийся памятник древнеиндийской литературы, признаваемый в индийской традиции лучшим произведением санскритской прозы. Роман переведен на русский язык впервые. К переводу приложена статья, в которой подробно рассмотрены история санскритского романа, его специфика и место в мировой литературе, а также принципы санскритской поэтики, дающие ключ к адекватному пониманию и оценке содержания и стилистики «Кадамбари».


Рассказы о необычайном. Сборник дотанских новелл

В сборник вошли новеллы III–VI вв. Тематика их разнообразна: народный анекдот, старинные предания, фантастический эпизод с участием небожителя, бытовая история и др. Новеллы отличаются богатством и оригинальностью сюжета и лаконизмом.


Лирика Древнего Египта

Необыкновенно выразительные, образные и удивительно созвучные современности размышления древних египтян о жизни, любви, смерти, богах, природе, великолепно переведенные ученицей С. Маршака В. Потаповой и не нуждающейся в представлении А. Ахматовой. Издание дополняют вступительная статья, подстрочные переводы и примечания известного советского египтолога И. Кацнельсона.


Тазкират ал-аулийа, или Рассказы о святых

Аттар, звезда на духовном небосклоне Востока, родился и жил в Нишапуре (Иран). Он был посвящен в суфийское учение шейхом Мухд ад-дином, известным ученым из Багдада. Этот город в то время был самым важным центром суфизма и средоточием теологии, права, философии и литературы. Выбрав жизнь, заключенную в постоянном духовном поиске, Аттар стал аскетом и подверг себя тяжелым лишениям. За это он получил благословение, обрел высокий духовный опыт и научился входить в состояние экстаза; слава о нем распространилась повсюду.


Когда Ану сотворил небо. Литература Древней Месопотамии

В сборник вошли лучшие образцы вавилоно-ассирийской словесности: знаменитый "Эпос о Гильгамеше", сказание об Атрахасисе, эпическая поэма о Нергале и Эрешкигаль и другие поэмы. "Диалог двух влюбленных", "Разговор господина с рабом", "Вавилонская теодицея", "Сказка о ниппурском бедняке", заклинания-молитвы, заговоры, анналы, надписи, реляции ассирийских царей.


Средневековые арабские повести и новеллы

В сборнике представлены образцы распространенных на средневековом Арабском Востоке анонимных повестей и новелл, входящих в широко известный цикл «1001 ночь». Все включенные в сборник произведения переводятся не по каноническому тексту цикла, а по рукописным вариантам, имевшим хождение на Востоке.


Ярмарка тщеславия

«Ярмарка тщеславия» — одно из замечательных литературных произведений XIX века, вершина творчества классика английской литературы, реалиста Вильяма Мейкпис Теккерея (1811–1863).Вступительная статья Е. Клименко.Перевод М. Дьяконова под редакцией М. Лорие.Примечания М. Лорие, М. Черневич.Иллюстрации В. Теккерея.


Макбет

Шекспир — одно из чудес света, которым не перестаешь удивляться: чем более зрелым становится человечество в духовном отношении, тем больше открывает оно глубин в творчестве Шекспира. Десятки, сотни жизненных положений, в каких оказываются люди, были точно уловлены и запечатлены Шекспиром в его пьесах.«Макбет» (1606) — одно из высочайших достижений драматурга в жанре трагедии. В этом произведении Шекспир с поразительным мастерством являет анатомию человеческой подлости, он показывает неотвратимость грядущего падения того, кто хоть однажды поступился своей совестью.


Цвет из иных миров

«К западу от Аркхема много высоких холмов и долин с густыми лесами, где никогда не гулял топор. В узких, темных лощинах на крутых склонах чудом удерживаются деревья, а в ручьях даже в летнюю пору не играют солнечные лучи. На более пологих склонах стоят старые фермы с приземистыми каменными и заросшими мхом постройками, хранящие вековечные тайны Новой Англии. Теперь дома опустели, широкие трубы растрескались и покосившиеся стены едва удерживают островерхие крыши. Старожилы перебрались в другие края, а чужакам здесь не по душе.


Тихий Дон. Книги 3–4

БВЛ - Серия 3. Книга 72(199).   "Тихий Дон" - это грандиозный роман, принесший ее автору - русскому писателю Михаилу Шолохову - мировую известность и звание лауреата Нобелевской премии; это масштабная эпопея, повествующая о трагических событиях в истории России, о человеческих судьбах, искалеченных братоубийственной бойней, о любви, прошедшей все испытания. Трудно найти в русской литературе произведение, равное "Тихому Дону" по уровню осмысления действительности и свободе повествования. Во второй том вошли третья и четвертая книги всемирно известного романа Михаила Шолохова "Тихий Дон".