Лейла, Кайла, Кейла и Келайла - [38]

— Ничего, — согласилась Лейла, — но ведь она все равно не настоящая!

— Он собрал ее из нас четверых! — поддержала ее Кайла, — без нас она просто кукла. И — самая обычная девушка. Сделанная из драгоценных камней и мрамора, украшенная золотыми браслетами и серебряными цепочками.

— Да, — медленно покачала головой Келайла, — но она тоже радовалась и печалилась, заботилась о котике, спорила с принцем Эли.

— Это были мы, а не она! — топнула ногой Кейла.

— Но король Эррис и королева Ариссия! Они любят ее, а не нас! Они так мечтали о дочери, и получили ее. А теперь мы отнимем у них любовь? Получится, будто она умерла…

В тишине было слышно, как громко мурлычет Котик, ходя под ногами. И на минуту он останавливался у ног Келайлы, а потом отходил — потереться о каменную юбку Эрлы. Пел ей песенку, подаренную одной сестрой — другой своей сестре. И на его шее переливалась лента-подарок.

— Как все запуталось, — вздохнула Лейла.

— Что же нам делать? — спросила Кайла.

А Кейла молчала, теребя русую прядку волос — таких обыкновенных.

Потом она взяла за руку младшую сестру и увела в сторону, сворачивая за высокие полки. Поднимая головы, они вдвоем посмотрели в прекрасное лицо каменного мастера.

— Мастер Сенур, — сказала Кейла, — ты дал нам прекрасный совет и вот — мы живы и дышим, разговариваем. Помоги нам еще! Что нам делать, как быть?

Но мастер молчал, потому что там, наверху, спал спрятанный в кармане принца Эли осколок разбитой шкатулки, последнего изделия доброго мастера, который так любил все живое, что умел оживлять драгоценные камни и золото своим мастерством. Нет, шкатулка была не последним его творением, но никто, кроме двух братьев, не знал, что он создал еще, перед тем, как Асур заколдовал доброго брата.

— Мы должны решить сами, — вздохнула Келайла.

— Тогда я оставляю Эрле свои прекрасные волосы, — вдруг сказала Кейла. И заплакала, так было ей жаль дивных агатовых волос.

Заплакала и Лейла, но тут же кивнула, прошептав:

— Пусть глаза Эрлы остаются такими же синими, как были мои.

— Ну что же, — Кайла улыбнулась, очень храбро, хотя губы ее дрожали, — так и быть, я проживу без своих прекрасных губ, которые юноши называли бутоном розы.

Келайла молчала. Неужели ей снова — окаменеть у стены, складывая на коленях неподвижные руки? Она так долго добиралась в Королевство Камней, так много всего пережила. И у нее получилось! Она выручила сестер, и хоть сейчас они могут выбежать из кладовой, тихонько выбраться из дворца. А там она прошепчет одно словечко спящему цветку Дремы и, может быть, сестры окажутся в маленьком домике бабушки Целесты.

А ведь еще принц Эли, спохватилась она, чувствуя, как текут по щекам теплые слезы. Он любит прекрасную Эрлу, и никогда не посмотрит на маленькую Келайлу, самую обычную с виду. Если они убегут, принцу останется неживая девушка, и без живого сердца зачем ей глаза, губы, волосы дивной красы? Поставить мраморную фигуру в парке посреди красивой площади, чтоб ахали гуляющие там гости?

— Я… — начала Келайла, уже поворачиваясь к стене, чтоб снова занять свое каменное сиденье, — я тоже…

Но тут в коридоре раздался громкий топот, залязгали алебарды и мечи, и в кладовую ворвался Асур, размахивая руками.

— Взять их! Эррис, король мой! Эти поганые девчонки пробрались во дворец, чтобы похитить дочь твою — прекрасную Эрлу! И навредить ей! А еще — помешать ее свадьбе с досточтимым принцем Эли!

В одно мгновение стражники связали сестрам руки и вытолкали из кладовой. А король бросился к дочери, пытаясь обнять неподвижные плечи.

— Эрла, моя милая! Что с тобой? Мастер Асур! Она не говорит и руки ее холодны, как камень! Они ее заколдовали?

Асур запнулся посреди бранного слова. Подбежал, оглядывая принцессу. У него задрожали колени, он запахнулся плащом, чтоб король не увидел дрожи. Прогнал с бледного лица растерянность и страх. Осмотрев принцессу, важно кивнул:

— Да, Эррис, король мой. Это злое колдовство четырех сестер! Они усыпили принцессу и собирались отнять у нее сердце, а еще — ее красоту. Нужно перенести Эрлу в ее покои, а я пока приготовлю напиток, который поможет ей выздороветь.

— Может, сначала казнить поганок? — уточнил Эррис, топчась рядом с принцессой, — как же я зол, ведь все так прекрасно совершалось, и вдруг…

— Нет, — поспешил возразить Асур, — они мне нужны для допроса. Вдруг их колдовство сильнее, чем я полагаю.

Так Келайла, не успев оглянуться, снова оказалась в темнице коварного Асура. И снова одна — сестер злой мастер запер в другой каморке, рассудив, что лучшее они все равно оставили принцессе Эрле.

Расхаживая по своим богатым покоям, что располагались не в подвалах, а на верхнем этаже дворца, Асур злился на весь свет и на себя тоже. Он-то думал, что спохватился вовремя, почуял опасность, приведя стражу и короля в нижнюю кладовую, а оказалось — опоздал. Теперь Эрла снова стала тем, чем и была с самого начала, когда Асур задумал свой черный план сделаться королем вместо Эрриса — неживой куклой, сработанной из мрамора, яхонтов, золота и серебра. Как он мог так оплошать!

Меряя шагами блестящую цветную плитку, которой был выложен драгоценный пол, думал дальше — как заставить Келайлу снова отдать принцессе живое сердце? И как справиться с ним, с этим сердцем, ведь оно слишком живое, непослушное. Главная закавыка была в том, понимал мастер и кулаки его сжимались, что только такое живое сердце и может быть передано другому человеку, а обыкновенное — ленивое и скучное, нет.