Левитикон, или Изложение фундаментальных принципов доктрины первоначальных католических христиан - [72]

§II.

Мы хорошо замечаем причины, приведшие к расцвету или разрушению империй; но зачастую мы здесь обнаруживаем только таинственные судьбы, то есть события, в которых причина, связь и цель от нас ускользают. Мы чувствуем всю глубину этого Океана и возмущающую его верховную силу; но ощущение нашей слабости пугает нас при виде подобных величин и бежит в ужасе от серьезного изучения.

§III.

Разумеется, будущее нам представляется еще наиболее таинственным. Человеческий дух не видит далеко перед собой: едва ли он располагает какой-нибудь уверенностью в завтрашнем дне. Вот почему мы мало кем являемся сами по себе; наши сведения почерпнуты нами только из прошлой жизни. Что касается будущего времени, то мы обладаем лишь жгучим желанием прояснить его тайну.

§IV.

Тем не менее, в мире физическом человек умеет вычислять грядущее до некоторой степени; астрономия дает тому примеры. Даже в интеллектуальном мире в некоторых положениях ребенка мы судим о его будущем состоянии, его добродетелях, его страстях и о его участи. Человечество в своей совокупности представляется также обладающим своими периодами и, возможно, мы способны по некоторым указаниям признать уже в его младом возрасте действие, которое оно должно произвести в зрелом состоянии. Всякое объяснение оказалось бы здесь весьма рискованным. Но если индивид в лунатизме видит бесспорно в отношении пространства и в отношении времени, и дальше, нежели в обыкновенном состоянии, то позволительно полагать, что сомнамбулизм мог иметь неограниченные степени, а Провидение в некоторых редких случаях и для некоторых неизвестных целей наделяло определенных людей силой предвидения будущего на большом расстоянии. Последнее являлось бы тем, что мы называем откровением. Мы изучим, могло ли подобное предвидение в Апокалипсисе, достигающее до одной из самых высоких точек, простираться до событий наших дней.

§V.

Апокалипсис, нелепый, по мнению очень умных, безнадежный – для здравомыслящих, существует уже более 180о лет; наиболее суровые критики его признавали в качестве аутентичного произведения, принадлежащего Святому Иоанну, возлюбленному и привилегированному Апостолу Иисуса Христа. Ириней, который в своем детстве мог даже знать этого Апостола, рассказывает об Апокалипсисе и его авторе.

§VI.

Тысячи ученых пытались найти решение этой исторической загадки; все они заблудились в данном священном лабиринте. Ньютон и Галлер, которых ни в коем случае нельзя относить к слабым духам, одинаково здесь потерпели неудачу. Аббат Бенгель оказался более счастливым. За сорок лет до Французской революции он ее предсказал благодаря Апокалипсису во всех наиболее примечательных событиях. После подтверждения мы начали в это верить. Господин Штиллинг, более известный под именем Юнг, дал сему комментарий, которому мы последуем с наибольшим вниманием, поскольку он совпадает удивительным образом с толкованием, элементы которого мы имели преимущество изучать в драгоценных книгах, составляющих сокровищницу первоначальной Церкви. Последовательное развитие фактов, возможно, завершится верой в то, что кажется невероятным. В те столь отдаленные времена мы бы отрицали или высмеивали предвидение затмений, комет. Подобное состояние неба входило еще в категорию мистерий. Эти мистерии теперь являются фактами.

§ VII.

Апокалипсис не что иное, как ткань смутных и образных слов; это накопление фантастических иероглифов для любого, кто не обладает ключом. Надо же, какая глубокая мистерия в нем сокрыта, если и есть сама мистерия; и в этом случае цель Провидения неизъяснима человеку, преданному своему естественному или обыкновенному состоянию. Но в наши дни мы уже расшифровали наиболее темные из иероглифов древности; и факты кажется доказывают, что мы открыли также ключ пророческих или предсказательных символов книги, о которой мы говорим.

§ VIII.

Сначала необходимо определить, что мы понимаем в словах предвидение и пророчество. Если в своем нормальном состоянии человек в результате расчетов своего разума объявляет о будущем событии, и чтобы это событие было произведено с указанными условиями, мы призовем такую интеллектуальную функцию, как предвидение. Но если человек предсказал ряд событий, если он представил историческую картину сих событий посредством знаков, цифр и пр., и чтобы эти события реализовались в эпохи, указанные в соответствии с данными знаками, цифрами и пр., предвидение больше не может рассматриваться как происходящее от счисления человеческого разумения, подчиненного своим обычным законам. Оно более возвышенной природы. Это вид вдохновения; и в таком случае мы его назовем аномальным или пророческим предвидением, или даже на языке гипнотизирующих физиологов мы его обозначим под именем экстатического предвидения.

Согласно Комментарию, обзор которого мы даем, Святой Иоанн мог в своем Апокалипсисе предвидеть наиболее замечательные события истории наших восемнадцати последних столетий. Стало быть, он являлся пророком или вдохновленным для аномального предвидения; ибо бесспорно, что в своем обычном состоянии (и когда он находится в состоянии магнетического экстаза) человек никогда не восприимчив к столь глубокой проницательности.