Левая Политика. Левые в России - [49]

Все эти вопросы, только в иных концептуальных рамках, ставили и международные левые… Но тогда в 60-е и 70-е диалог «новых левых» советского и западного мира не произошёл. И когда спустя более 30 лет пала Берлинская стена, казалось, что наступил миг «встречи» постсоветских и западных новых левых течений, той самой встречи, которой так долго мешали полицейские, политические преграды.

Мы чётко понимали, что именно разрыв международного диалога на уровне общества и интеллектуальных сред был главным ноу-хау не только длительного послевоенного господства авторитарной бюрократической элиты, но и основной причиной поражения демократических сил в эпоху «перестройки». Хорошо интегрированная, обладающая всем объёмом информационных, управленческих и политических преимуществ советская бюрократия легко перехватила у общества политическую инициативу и перешагнула из одной формы авторитарного господства в другую, не менее патерналистскую, хотя и отличную по ряду параметров. А для общества был спешно сколочен особый «политический» проект под названием КПРФ, который отвечал всем необходимым требованиям элиты. Он ассоциировался с «социалистическими идеалами», следовательно, мог аккумулировать вокруг себя обманутое и обнищавшее общество. Он был авторитарен и традиционен по своей структуре и идеологии и, следовательно, не мог предложить современной социалистической альтернативы и привлечь к себе наиболее образованные и демократически, антиавторитарно настроенные слои, отталкивая их либо к правым, либо вообще от политики. И кроме того, этот проект был жёстко ориентирован на «национальную специфику». Этим убивали сразу двух зайцев: с одной стороны, КПРФ замыкала на себя часть националистов, с другой стороны, она закрывала всякую возможность интернационального взаимодействия, удерживая российское общество в рамках социального гетто. Были у этого проекта и иные пиар-задачи, но самая главная — консервация общества в политически и социально недееспособном состоянии. Похожую миссию на рабочем фронте выполняли наследники советских профсоюзов.

Форум

Открытие Форума было красочным, ярким и скорее напоминало социальный карнавал. Борис уже многих знал, поскольку давно вращался в левой тусовке. Я же была новичком и шла за ним, стараясь не потеряться в шумной толпе с барабанами, флагами, марширующими колоннами или просто мечущимися в поисках друг друга индивидами.

Внезапно перед нами вынырнул Мика Бёк — я уже знала его по организации встречи в Москве с Пеккой Химаненом, автором нашумевшей «Финской модели информационного общества». Мика укусило какое-то экзотическое индийское насекомое, и половина лица у Бёка была интенсивно-красного цвета. На мой вопрос, кто это был, Мика легкомысленно отмахнулся, сказав, что в пылу подготовки семинара библиотекарей как-то не заметил, кто именно его укусил. Впрочем, сказал он, врачи обещали, что через месяц всё пройдет… Только тут я обратила внимание, что солнце уже начало садиться, а укусы комаров становились всё более агрессивными. Время от времени в толпе появлялись люди со странного вида поражениями кожи ног, рук и лица. Как впоследствии мы выяснили, это была проказа, весьма распространённое в Индии заболевание. Впрочем, нам сказали, что люди с «активной формой» всё-таки по улицам не ходят. Мне захотелось в отель. Но Борис, пристыдив меня за малодушие, смело протискивался вперёд в поисках «значимых фигур». Он собирался меня им представить, чтобы я могла начать переговоры по журналу. Проклиная свой по-европейски легкомысленный наряд (открытые руки!) я продиралась за Борисом.

Первая «значимая фигура» была обнаружена на огромной мешковине, расстеленной неподалёку от центральной площадки, где и проходило основное действо. Как выяснилось впоследствии, человек в странной шляпе слившийся со средой — лидер английских троцкистов известный профессор Алекс Каллиникос. Я была представлена ему, после чего он повернулся ко мне спиной и начал увлечённо обсуждать с Борисом ключевые проблемы политического момента. Поскольку все мои попытки не только втиснуться в разговор, а хотя бы вынырнуть из-за широкой спины Алекса оказались безуспешными, я решила побродить вокруг и посмотреть на представление. Стало совершенно ясно, что самое большее, что мы можем ждать от открытия, — встречи Бориса, восстановление его личных контактов, выяснение, «какие тут есть семинары»… На основании этой предварительной рекогносцировки нам предстояло вечером составить программу на весь будущий форум.

Задача была не из простых. Во-первых, конечно же, не было никаких «наших» русских семинаров. Откуда? Семинары стоят денег, требуют большой подготовительной работы, в которой должны участвовать люди, уже имеющие хоть какой-то вес в этой среде. Денег у нас не было, а из людей, «имеющих вес», в наличии был только Борис. Этого мало. К тому же наш институт тогда только образовался. Было название и, кажется, небольшое помещение недалеко от Центрального телеграфа в Москве. Во-вторых, Социальный Форум — событие принципиально незабюрократизованное: это значит, что узнать, что, где и когда будет происходить, а также кто и где будет выступать, практически невозможно, если ты не приглашён в семинар заранее и не списался с людьми по электронной почте. Конечно, теоретически существует программа форума со всеми семинарами… Но её надо ещё найти! И даже если вам посчастливилось обнаружить программу, нужно быть готовым к тому, что указанные в ней данные часто уже устаревают. Кроме того, на момент открытия мы ещё не знали о самом страшном факторе местного Социального Форума под названием «бомбейское такси». Впрочем, об этом речь впереди.