Лев Толстой — провидец, педагог, проповедник - [16]

.

Толстой выражает свое понимание веры, которая поддерживает человека, дает ему жизненный ресурс, обращение к вертикали бытия, устанавливает связь человека с Богом. «…Вера есть знание смысла человеческой жизни, вследствие которого человек не уничтожает себя, а живет. Вера есть сила жизни. […] Без веры нельзя жить»[56].

Обращение к разумной вере обеспечило выход из экзистенциального вакуума, помогло понять связь с бесконечным, Богом — таковы первые размышления писателя обэнергийности христианства, его здоровьесберегающем ресурсе.

Н. Н. Бахметьев, бывший секретарем «Русской мысли», рассказывал о попытках спасти рукопись «Исповеди» от запрета духовной цензуры. Ректором Вифанской семинарии протоиреем Сергиевским было предложено, чтобы Толстой, не изменяя ни единого слова в «Исповеди», сделал небольшое заключение о том, что его воззрения в настоящее время соответствуют духу православной церкви, и тогда вопросов у духовной цензуры не будет. Причем, по свидетельству Бахметьева, автор данного предложения отдавал себе отчет в том, что читатели поймут это заключение именно как вынужденную уступку цензуре, и тогда, по словам отца протоирея, произведение великого писателя будет спасено. Компромисс не состоялся, и в июле 1882 г. «Исповедь» была запрещена духовной цензурой. Но не уничтожена.

Так сложились обстоятельства, что нелегальным путем «Исповедь» разошлась в таком количестве экземпляров, которое оказалось во много раз большим, чем распространила бы «Русская мысль» (ее тираж составлял три тысячи экземпляров). Впервые «Исповедь» была напечатана в Женеве в 1884 г. В России — в 1906 г. в журнале «Всемирный вестник» (1906, № 1).

Симптоматично, что в Англии, в «Свободном слове» В. и А. Чертковых, это произведение было напечатано под заглавием «Вступление к критике догматического богословия и исследованию христианского учения (Исповедь)». Таким образом, «Исповедь» открывала тему экзистенциальных исследований Толстого.

«В чем моя вера?» История написания

Следующей в контексте этих исканий была книга «В чем моя вера?», которой писатель придавал важное значение.

Работа над книгой «В чем моя вера?» началась во второй половине декабря 1882 г. или первой половине января 1883 г. с написания ответа на письмо незнакомого Толстому М. А. Энгельгардта, который просил разъяснить вопрос об осуществлении евангельского учения, о том, что для этого делать. Письмо Толстой решил не отправлять, но продолжил работу над объяснением отношения христианского учения к современной жизни.

В сентябре 1883 г. рукопись была сдана в журнал «Русская мысль», при этом предполагалось, что если цензура не пропустит и уничтожит книгу, то несколько экземпляров может быть утаено издателями. Окончательной датой просмотра корректур можно считать 22 января 1884 г. Интересно, что, хотя книга, признанная цензурой крайне вредной, подрывающей основы государственных и общественных учреждений, а также учения церкви, была запрещена, тираж ее не сожгли.

Толстой писал Н. Н. Ге 2–3 марта 1884 г.: «Книгу мою, вместо того чтобы сжечь, как следовало по их законам, увезли в Петербург и здесь разобрали экземпляры по начальству. Я очень рад этому. Авось кто-нибудь и поймет»[57]. Видимо, и до сих пор уцелевшие экземпляры находятся в частных библиотеках.

В книге «В чем моя вера?» Толстой хочет поделиться самым сокровенным: как ему открылся смысл учения Иисуса Христа — не такой, каким он понимал его прежде. Толстой переживал духовный кризис, якобы научное толкование жизни и смерти людей казалось ему злом, оно не давало объяснения связи конечной жизни и бесконечного существования, без чего жизнь теряет смысл. И вдруг, вместо отчаяния, он испытал радость и счастье жизни, не нарушаемое смертью. Шесть лет Толстой занимался исследованием догматического богословия, переводом и соединением четырех Евангелий с объяснениями.

Лев Толстой, 1885 год

Это была, по его мнению, внешняя сторона деятельности. Но внутренняя работа не была методичной, произошло мгновенное озарение светом истины и устранение всего того, что скрывало смысл учения Христа.

Толстой, по его мнению, нашел тот ключ, который, будучи «просунут до замка», является генетическим ключом понимания жизни человека как духовной и осмысленной на основании разумной веры в христианское учение и принцип непротивления злу насилием.

Слова Христа «не противься злому» открыли новизну учения в сравнении с заповедью Моисея «око за око, зуб за зуб». Толстой увидел двусмысленность многовекового толкования, что Христос якобы не отрицал заповеди Моисея. Это, по мнению писателя, послужило тому, что иногда можно жить и не по-христиански: воевать, грабить, обманывать.

Толстой пытался очистить учение Христа от несвойственных ему суждений, от навязанного исторического лицемерия. Автор подверг серьезному переосмыслению церковное учение, считая, что оно оправдывает социальное неравенство.

Толстой отметил, что заповедь Христа о ненасилии не утопична, для ее исполнения нужны собственные, а не сверхъестественные силы. Иисус Христос призывал к исполнению своего учения, обращая внимание людей на то, что это возможно: