Лев Толстой. Драма и величие любви. Опыт метафизической биографии - [229]

Марии Александровне подвиги совершенно чужды; ее благодеяния и подвигами не назовешь, настолько они для нее будничны и незаметны для окружающих. Нужен незаурядный человек, чтобы по достоинству оценить ее. Ее соседи в деревне Овсянниково (исключая, конечно, людей толстовского круга) и не догадывались, что они живут бок о бок с женщиной наивысшей святости, с неземным существом, с ангелом, которого не разглядишь человеческим глазом.[484] Дачники, которым она продавала молоко, говорили ей «ты», грубили ей. Трудно представить Марию Александровну, уехавшую из России в страну Индию вершить добро. Конечно, она всегда готова была самоотверженно помогать всякому, кто ей встречался и кому требовалась ее поддержка. Но сама не искала нуждающихся в ней и не устанавливала критерии их выбора. Труды жизни Марии Александровны – на грани невозможного, но они не способны производить впечатление в обществе. Причина не только в ее скромности, а в задачах ее жизни.

Подвигами своей жизни мать Тереза славила Иисуса Христа. Некоторые из людей оказались в самом тяжелом положении и, главное, без помощи. Но в каждом живет Христос и прийти к ним на помощь – помочь Христу, который в них страдает без помощи. Средствами добра к самым несчастным людям мать Тереза стремилась угодить, помочь и войти в духовное соприкосновение с Богочеловеком.

«Иисус – мой Бог, мой Супруг, моя жизнь, моя единственная любовь. Иисуса люблю я всем своим сердцем, всем своим существом. Я все ему отдала, даже свои грехи, и он перемолол их во мне в нежность и любовь. Я – супруга распятого супруга».[485]

Это ее слова. Однажды мать Терезу спросили: «Вы замужем?» И она ответила: «Да. И иногда мне бывает трудно с Христом. Временами Он так требователен ко мне». Болея, она не принимала обезболивающих потому, что боль есть жертва Христу, и внушала умирающим, что они разделяют муки Христа. Она отказывалась от регулярных пожертвований, дабы полагаться не на людей, а только на Него.

Я думаю, что мать Тереза, с ее полускрытой сторгией с Христом, еще вне сторгической Встречи.[486] В человеке, которому она помогала, она искала Господа, Бога-Сына, не видела в этом человеке «свое другое Я», не чувствовала потребность сторгии с ним и не стремилась к ней. «Господи, помоги мне почесть благо ближнего превыше моего собственного, – молилась она. – Да буду я трудиться понять его, а не искать у него понимания, да буду я трудиться любить его, а не искать у него любви». Ее агапическое добро не самопроизвольно, а конфессионально. Без вероисповедальной подпорки она не смогла бы ни делать, ни чувствовать. Ее многочисленные подвиги не рассчитаны на рост личной духовной жизни. «Покой» и «радость» – любимые ее слова. Ибо только сильные, радостные, спокойные готовы к ежедневным сражениям за любовь без сторгии.

Главное для матери Терезы – это дать почувствовать самому несчастному, что он не один, что он любимый – что он любим Божественной любовью и через нее любим Христом. Ее религиозное чувство настояно на стремлении к соединению с Христом-Богом в любви к Нему и в такой же, как у Него, любви к людям. Ее чувство жизни – всечеловечно. Ее любовь агапична. Агапическое чувство жизни повседневно выражается чувством жалости, и христианский культ жалости, как мы уже говорили (см. гл. 2 ч. 1), к убогим, нищим и немощным вызван тем, что через них легче и свободнее самоистекание потока собственно агапических переживаний. «Мы не социальные работники, мы не бригады «скорой помощи», мы из ордена любви Христовой», – возвещала мать Тереза.

По агапическим переживаниям, всегда связанными с всеобщедуховностью (по Толстому – с Сыном человеческим), мать Тереза близка Толстому. Но агапия Толстого сначала исходила от Сара Власти, которого он носил в личнодуховной стороне своей высшей души, а затем из обретенного им на вершинах вселенской духовной жизни агапического сознания жизни.[487] Агапия матери Терезы вероисповедальна и основана на устремленности общедуховной (в данном случае – всеобще духовной) стороны ее высшей души. Она – исключительно всеобщедуховная женщина.

Многократно во-душевляющееся несмертное сторгическое существо в некоторых своих навигациях должно проходить стадию (стадии) общедуховного развития, где оно не участвует в личной духовной жизни, а обогащается в поле всеобще духовной жизненности. Эта стадия развития, как выше было сказано, особенно важна для сторгического существа, готового в следующих водушевлениях участвовать в Сопутстве Сара. Сторгическое существо для этого прежде основательно подготавливает вся семья Саров, в которую с его помощью может войти новый Сар. Это огромная, хотя и предварительная, работа женской высшей души. Мать Тереза – высочайший образец того, на что способно сторгическое существо в общедуховном развитии. В мистическом смысле мать Тереза не сама по себе. Основатель Христианства для нее тот Мужчина, та мужская высшая душа, от которой она приняла в себя семя сторгического существа и призвала себя растить его во всеобщедуховном жизнечувствии и действии. Более, чем вероятно, что это семя Богочеловеческого сторгического существа в ней сможет, если это потребуется, в одном из будущих водушевлений войти в Сопутство Сара.