Лев Толстой. Драма и величие любви. Опыт метафизической биографии - [183]

Мужчина ищет тропу, сбивается, падает и вновь влезает. Остается рубец, который даст о себе знать на следующей стадии кривой Пути. Кривая на каждой стадии его Пути ломаная. У неё же – плавная или прямая. Гора перед ней – она лезет в гору, завал на тропе – пробивается через завал, взвалилась тяжесть – несет её. Где мужчина сходит с Пути, там женщина сваливает ношу.

Когда мужчина завяз, попал в душевную ловушку, то для него это указатель ложного направления; он должен выбираться «вперед», на другую, новую дорогу. Если то же произойдет с женщиной, то и она должна выбираться, но выбираться «обратно». Жизнь, однако, редко предоставляет женщине возможность пересдать экзамен судьбы. Мужская задача – выучиться и выбраться, женской – не попасть, выдержать, вынести. Что ей надо вынести и выдержать, устанавливают встречи жизни (которые отменить нельзя), её путевая или сопутевая судьба. От ее судьбы не менее, чем от нее самой, зависит, состоялась она в личной духовной жизни или нет.

Не обладая достаточной энергией духовного сознания, душа женщины, как правило, не способна на те броски роста, которыми мужчина вырывается из очередной ямы Пути жизни. Женщина, живущая по-мужски, в мужских соблазнах ложного роста, несмотря ни на какие достоинства своей души, в путевом отношении практически обречена. Выйти из самодвижения к цели (а еще более без цели) ей не по силам. Вот почему так бесперспективно путевосхождение женщины, включенной в соблазн борьбы – скажем, женщины-чиновника, бизнесмена, общественного деятеля, администратора.

Женский труд охранителя сопутствия требует не подвига, а выносливости, не героизма, а терпения, не жертвы, а надежности. Это определяет лицо женщины как хранительницы Пути. Женщине не обязательно жертвовать своею жизнью, но обязательно не предать и не изменить – даже когда этого вроде бы потребует жизнь. Верность, терпеливость, выносливость, выдержка, устойчивость, твердость, надежность в жизни – вот основные путевые черты души женщины, основанные на крепости её воли, одолевающей преграды жизни. Стабильность женщины в некотором смысле дороже, чем ее изменяемость.

Женщине в личной духовной жизни нужно вынести и выдержать то, что взваливается на неё. Женщина потому так ценит крепость, силу и твердость исполняющей воли мужчины, что, как ни парадоксально, все эти качества – ее путевые качества, её женские ценности, недостаток которых ей должен компенсировать мужчина. Он – опора её и надежа, действующая в продолжение её женских качеств и трудов. Когда в личной духовной жизни мужчине достается женщина, не желающая брать свое на себя, нести свой крест, то часто мужчине приходится гибнуть с её крестом.

Конечно, находящийся в сторгической связи с женщиной мужчина обязан облегчать труд женщины, беря на себя ту или иную часть её труда преодоления всякого рода тягот. Но нельзя считать, что прикрытие слабости исполняющей воли женщины, провала ею экзаменов жизни входит в главную задачу и основной труд жизни мужчины. На совместном двуедином Пути мужчина должен страховать женщину в житейских трудах её, но это для него дополнительная задача, дополнительный труд, который он берет на себя за неё, собственно уже не как мужчина, а как женщина на Пути.

4(64)

«Сколько ни старался жить только перед Богом – не могу. Не скажу, что забочусь о суждении людей, не скажу, что люблю их, а несомненно и неудержимо произвольно чувствую их, так же, как чувствую свое тело, хотя слабее и иначе. (Верно)» (58.51).

Сторгия прирождена человеку. Человек – недостаточно человек, когда в нем нет стремления к сторгии.

Мир сторгии бесконечно разнообразен, и каждый призван творить его по-своему. Но подавляющее большинство всех, кто вступает в сторгию, в результате входят в состояние чужой сторгии. К своей сторгии пригодна не каждая женщина и не любой мужчина.

Женщине от мужчины для своей сторгии нужен некоторый уровень проявленности духовного сознания, которое она смогла бы вобрать в себя. Конечно, она прежде должна желать этого и быть способной получать ответ мужского разума. Ответ же предполагает душевный запрос. Совесть в женщине возбуждает вопросы разума, с которыми она идет к мужчине и принимает в душу его ответ, решение, веру – его семя. Без женского запроса совести и мужского ответа разума их сторгические воли гоняются вслепую и в лучшем случае образуют чужую сторгию.

Человек обычно видит жизнь тускло; поэтому ему нужен другой человек, близкий ему по душевному взгляду, глазами которого можно видеть жизнь словно своими другими глазами, смотреть вместе, яснее и полнее. Человек желает глядеть глазами «своего другого Я». Все дело в том, сколь важно ему глядеть вокруг себя глазами того человека, с которым состоялась встреча. При своей сторгии двое смотрят не только друг на друга, но и в одну и ту же сторону. Когда жизневоззрение другого неприятно, не нужно, чуждо, то о своей сторгии с ним речи быть не может.

Сначала из всех людей кто-то один, одна душа выделяется в близости. Потом, по мере развития сторгической связанности возникает интердушевное поле взаимного тяготения, в котором вырабатывается общий стиль одушевленности – предтеча своей сторгии. Только в этой общей, совместной одушевленности другая душа постепенно становится «другим своим «Я», другом, партнером в своей сторгии. Совершается это по большей части трудом сторгической воли женщины, при том или ином участии мужской души. В свитости своей сторгии женщина, растущая сторгическим ростом, способна отдать всю себя, свою душу, отречься от себя, чтобы смочь сказать: «мы».