Лев Толстой. Драма и величие любви. Опыт метафизической биографии - [181]

Наивысшая степень сторгии – эденская сторгия, в которую вступают высшие души, несущие в себе эденское существо. Эденская сторгия – сторгия эденских существ в нашей, внеэденской Обители существования. Эденская сторгия указывает на то, что есть мужские и есть женские эденские существа, которые посредством человеческой среды обитания призваны образовывать сторгическое двуединство, имеющее особенное назначение. Для осуществления эденской сторгии в навигацию человеческой жизни специально отправляются эденские существа, соответствующие этому назначению.

3(63)

Женщина – существо сопутевое, любит ходить шаг в шаг. Что столько же облегчает ей жизнь, сколько и утяжеляет.

Желает ли того женщина или противится, но душа её всю жизнь находится в чьих-то руках или переходит из рук в руки. Душевное отлепление, женская самость – бедствие женской души. Не к кому прилепиться – незачем жить. Отец, брат, муж, герой, идол – любой «он» нужен ей для удовлетворения её насущной потребности – потребности душевного тяготения. Надобность в душевном тяготении столь сильна в женщине, что вынуждает её выходить замуж не любя, жить чуждыми ей интересами, доверять без веры, ласкать не глядя, прилаживаться, корежить себя, потакать чему угодно, даже порочности, лишь бы как-то обмануть нужду своей души в тяготении.

В душе женщины голод, насыщаемый мужским. В плоти её жажда детей. Чтобы напитать душу и напоить плоть, она ищет прибежища – дом, семью. Свой дом, свою семью. А значит – свою судьбу. Для живущей духовной жизнью мужской души семья и жена – тылы его продвижения на Пути личной духовной жизни, путевые условия, возможно, и путевая задача, но не путевая судьба. Для женщины же выбор семьи – выбор судьбы. И возможности такого выбора у неё весьма невелики. Женщина потому так ценит свою привлекательность и молодость, что чем больше мужского внимания к ней, тем шире выбор встреч и, ей кажется, большая свобода самоосуществления и устройства своей судьбы. Она горда богатством встреч, которые чаще всего обольщают её и тем самым лишают её той свободы выбора, которой она добивается женской манкостью.

Обычно женщине или приходится сдаваться тому, кто её добивается (многие женщины любят сдаваться), или самой добиваться замужества с тем, кто дает ей надежду, или принимать одно из брачных предложений. Судьба – у многих и многих женщин – вынужденна. Почти всегда жизнью женщины правит случай. Вынужденность судьбы – условие её жизни.

Мужа и встретить, и выбрать можно. Но не детей, от которых так зависит судьба её жизни. Детей женщине посылает рок, и она заранее готова встретить и любить любого, кто будет дан ей. Через неё может появиться на свет совсем ей чуждая душа, и эту душу она обязана принять и желать взращивать. И не так, как это делает птица, которая по инстинкту плоти отдает себя птенцам, оберегает их и выкармливает до взрослого состояния.

Самка, охраняя и выращивая звереныша, лишь воспроизводит из предыдущего, копирует следующее издание своего вида. Женщина же, отдавая всю себя, воспитывает ребенка, то есть, храня свое дитя, силится выправить, сделать лучше, исправить вновь прибывшего через неё человека. Она встречает мужчину, выходит замуж, рождает, кого пошлют ей, и старается воспитать его: если сын и похож на мужа – улучшить мужа. Каков бы ни был ее ребенок и отец её ребенка, она вынуждена (и вынуждена с любовью!) делать это. Рожать и улучшать посланного через неё в мир человека – судьба её.

У одностадийных, то есть душевнонерожденных людей, нет своей путевой судьбы, они статисты в этой жизни. Путевая судьба, и прежде всего путевая Встреча, дается как привилегия. И потому легкой путевой судьбы не бывает. Легче всего – без судьбы и без Пути. У каждой народившейся высшей души свой рисунок грядущего Пути, своя судьба личной духовной жизни, ею в глубине своей знаемая. Знание это дается оттуда, откуда, оставляя душе её свободу, никогда не загоняют на свой Путь.

Голос оттуда одним слышнее и ясней, для других глуше, но всегда нужны специальные усилия, чтобы расслышать веления его. Человек может не пожелать слушать, уйти от своей путевой судьбы и тем облегчить душу. И может слушаться, быть в повиновении и нести свою судьбу. Чем судьбоноснее душа, тем тяжелее живется человеку, но в тяжести его – его благо.

Работа души – её свобода, судьба же предполагает вынужденность. Конечно, свобода души не только в том, чтобы повиноваться своей судьбе, т. е. предустановленному рисунку Пути. Свободное начало человека имеет множество других путевых задач, не ограниченных рамками заготовленного для него начертания судьбы. Работа высшей души более или менее слита с делом судьбоношения. Женщина вообще неотделима от своей судьбы. Женская судьба и есть по большей части её встречи. Её мужья, её дети и не только они, но и все те, кого она любила, хранила, за кого болела душой, – все входят в цельность той картины, которую она выносит из жизни. Женщина парадоксальна, как Ева: и плотски и духовно она сама стоит в жизни и вместе с тем всегда «скрытая сторона» кого-то, кто встречен ею в жизни.