Лев Майсура - [87]

— Данница более сильного соседа, как и везде на Востоке, — вяло махнул рукой Кемпбелл. — Правда, экипаж она интернировала согласно здешним старинным законам. Но до формальностей ли сейчас? Не подыхать же с голода...

— Вы правы, майор, — согласился Маклеод. — Впрочем, почему майор? У меня для вас сюрприз, Кемпбелл. За мужество и отвагу, проявленные при обороне Мангалура, вам присвоено звание полковника.

На пергаментном лице Кемпбелла промелькнула горькая усмешка. Какое это имеет значение для умирающего! Однако он поднялся и поблагодарил генерала.

* * *

Губернатору Макартнею пришлось-таки поторопиться с заключением мира. Типу заявил, что больше ждать комиссаров не может, а это означало возобновление военных действий. Кемпбелл тоже не мог больше ждать. Со всеми воинскими почестями он отбыл в Бомбей, чтобы вскоре умереть там от чахотки. Разрушенный Мангалур перешел в руки Типу.

Маклеод был неискренен в разговоре с Кемпбеллом. Высадка десанта к югу от Мангалура была решенным делом. Негласное распоряжение бомбейского правительства предписывало генералу захватить южные малабарские княжества, чтобы за их счет поправить финансовые дела Компании, расшатанные долгой войной.

Типу вернулся в Шрирангапаттинам. И вскоре он направил своего слона на восток. За купеческим поселком Шахр-Гянджам он свернул направо, к массивной арке с наккар-хане[138] наверху, и, сойдя по лесенке со слона, аллеей молодых тополей направился к мавзолею под белоснежным куполом. Это был Гумбаз — гробница Хайдара Али.

— Я хочу остаться один, — сказал он приближенным.

На платформе Хайдаровой гробницы приветливо белела небольшая мечеть Масджид-и Ахса С трех сторон вокруг Гумбаза уже выросли караван-сараи для богомольцев, во множестве прибывавших сюда, чтобы поклониться праху Бахадура. Кругом зеленели леса, сверкали изумрудом рисовые поля. Славное место выбрал Хайдар Али для своего последнего пристанища.

Типу вошел в Гумбаз и остановился у надгробия. Оно было убрано черным бархатным покрывалом. У края лежал морчхал — пучок перьев райских птиц. Ярко сиял свисающий с потолка большой стальной шар. Кверху поднимались синие колечки ароматного дыма от палочек агрбатти. Было светло, тихо и торжественно.

— Здравствуй, отец! — Типу склонился перед надгробием. — Я привез добрые вести. Армии твоей сопутствовала победа!

Типу погрузился в раздумье. Что теперь делать? Как сохранить и возвеличить государство, завещанное ему отцом? Душа Бахадура, полная сочувствия, могла оказать ему великую помощь и поддержать в борьбе с ангрезами. Ненависть в глазах комиссаров и офицеров мангалурского гарнизона ясно говорила о том, что слуги Компании не оставят попыток разгромить Майсур. Удастся ли объединить для борьбы с ангрезами все государства Декана? Или это бесплодная мечта?

Тем временем полководцы и вазиры, прибывшие вместе с Типу к Гумбазу, негромко толковали о минувшей войне, дивились красоте гробницы, любовались прелестными кипарисами и изящными минаретами мечети. Иные читали надписи на первых надгробных камнях вокруг Гумбаза. Кому не лестно лежать здесь, под сенью густых деревьев и громкой славы Бахадура, о которой неустанно напоминают в урочные часы гулкие раскаты наккаров!

Савандурга

За зубцами мощной крепостной стены стояли двое сипаев и глядели, как встает солнце. Картина поражала воображение своей величественной красотой. Утренняя заря уже успела разгореться на востоке и воспламенила полнеба. Над горизонтом показался пурпурный диск солнца, прорезанный темными полосками далеких туч. И вдруг стало видно, что над землей от края и до края стелется бесконечный сизый туман.

Под лучами солнца туман начал быстро редеть. Еще несколько минут, и с большой высоты стала видна окрестная равнина — вся в голубой дымке, темных пятнах лесов и озер, в изумрудных окошках рисовых полей. Глубоко внизу обнажилось основание двурогой скалы, увенчанной мощными крепостными сооружениями. Порывами налетал ветер, принося снизу волнующие запахи земли и неведомых ароматных трав...

Алые краски погасли. Завороженные сипаи встряхнулись. Один, повыше, спросил товарища:

— Ну, как у тебя с глазами, Томми?

— Лучше, — отвечал тот.

Это были Джеймс Батлер и Томми О’Брайен. Оба в белых тюрбанах, военных куртках и узких панталонах. В ухе у каждого — большая серебряная серьга.

Внизу загудел наккар, резко пропела труба. Сипаи еще раз окинули взором необъятно широкие просторы вокруг двурогой скалы и спустились во двор крепости, где уже поднялась суета. Из каменных бараков торопливо выходили заспанные сипаи. Одни из них ополаскивали лица. Другие разжигали костры, чтобы сварить кашицу из риса или раги. Третьи толпились перед лотками продавцов, которые затемно пришли в крепость с корзинами, полными лепешек, вареного риса и всяческой зелени.

В Савандурге — горной майсурской крепости начался новый день. В распахнутые ворота большими группами входили каменотесы и землекопы из соседних деревень. Они являлись во главе со своими старшинами, с молотками, лопатами и кирками в руках. За ними — кули с тяжелыми мешками на голове. Под присмотром ключника они засыпали в каменные закрома сухое, чуть желтое рисовое зерно. Крестьянки осторожно переливали из кувшинов гхи в небольшие, вырубленные в скале цистерны.