Лев Эль’Джонсон: Повелитель Первого - [30]

— Я вернусь за твоими сынами, — сказал он, отжимая шпенек детонации.

Лев моментально подскочил к нему, но внутри заряда уже началась цепная ядерная реакция. Стиснув руку Ластоя в кулаке, Эль’Джонсон раздавил устройство вместе со всеми костями его кисти. Этого хватило, чтобы ослабить реакцию, но не прервать полностью. Крохотное солнце, вспыхнувшее под ладонью калибанца, оказалось втрое меньше стандартного для гранаты такой мощности и разогрелось примерно до половины ожидаемой температуры. Латная перчатка, хитроумно собранная из многослойного керамита, сдержала взрыв в его эпицентре и обратила вовнутрь.

Прямое воздействие маленькой звезды сорвало плоть с костей Манева, обратило ее в золу и разметало веером по обломкам стен. Вопль капитана еще долго звучал после его гибели, переродившись в звериный рык, который почти осязаемо сдавливал горло Льва, пока наконец не умолк. Реальность вернулась к положенному ей виду.

Эль’Джонсон пошевелил пальцами, рассыпая частички горелого металла, и огляделся по сторонам. Его окружали только мертвецы.

На ворота стрельницы обрушился третий удар, которого они уже не выдержали. Обернувшись к створкам, примарх увидел, как черный силовой кулак модели «Тартарос» пробивает армированное дерево и выдирает засов. Двери распахнулись внутрь, пропуская сержанта-ветерана Геродаила из числа Спутников. За ним грузно вошли еще два терминатора Крыла Смерти, обводя коридор модулями автонаведения и установленными на перчатках комбиболтерами. Геродаил быстро осмотрел помещения, хотя из-за громоздкости тактического доспеха дредноута любое его действие приобретало весомость и неспешность. Изумрудно-зеленые линзы в шлеме регулярно мигали, отображая данные с ауспика.

— Здесь все чисто, — сообщил Лев воинам.

Предоставив братьям охранять вход, сержант-ветеран подошел к примарху и опустился на колено. Его технологичный доспех при этом издал жуткий рык: как минимум пару мгновений вся тяжесть многотонной боевой брони приходилась на сервомоторы одно-го-единственного сочленения.

Склонив голову, Геродаил произнес:

— Извините, сир, что я не пришел к вам на помощь раньше.

— Если бы я мог просто так раздавать прощения, они утратили бы ценность. Твоя поддержка не требовалась, но, если честь призывает тебя искать помилования, ты можешь его заслужить.

Спутник поднялся, лязгнув силовыми латами.

— Муспельские полки бунтуют, — добавил Эль’Джонсон.

Ветеран снял шлем.

— Наши тоже, сир. Подразделения ауксилии величиной до батальона осадили несколько узловых ворот и блокпостов. Ранее мне также доложили, что местная бронетехника атаковала мостовые бастионы Нигриса, а защитники форта сражаются между собой.

— Нападения отражены?

— Да, сир. Рыцари Первого удерживают все укрепления и ключевые объекты Ванискрая.

— Мы вынудили зверя напасть и пустили ему кровь. Хорошо.

— В других районах наши позиции менее надежны, сир. Согласно рапортам, бои сейчас идут по всему Шейтансвару.

— Все только начинается, Геродаил. Противник еще не показал свою истинную силу.

— На острове по-прежнему находятся две тысячи рыцарей. Если мы выступим с Ванискрая, то…

— Дариил прикажет им вернуться, так как ему поручено защищать крепость. Именно этого я от него и жду.

— Но сир…

Лев жестом велел сержанту замолчать.

Примарх никогда не выказывал своих чувств. Те немногие, кто близко знал его, считали это чрезмерным бесстрастием, ошибочно полагая, будто Эль’Джонсон похож складом личности на брата, Рогала Дорна. Они путали осмотрительность и отрешенность с черствостью и безразличием, а калибанец не имел таких качеств. Хотя Лев требовал многого, а давал совсем мало, он от всех сердец любил каждого сына — и как повелитель, и как отец. Он искренне гордился их подвигами, но тут же строго приказывал им совершать еще более славные деяния.

Сам примарх руководил уничтожением бессчетных миллиардов существ. В том состояли его долг и особая миссия, которые выделяли Эль’Джонсона из пантеона воинственных творений, служивших честолюбивым замыслам их Отца, и, пусть Лев не наслаждался этим, он и не сомневался в справедливости подобного выбора. Его братья считали, что калибанец безотказно соглашается творить жестокие дела, — и были правы. Они думали, что, ведя войны за Империум, Эль’Джонсон не пожалеет ничего, даже жизней своих сынов, — и были правы. Они утверждали, что Лев ни разу не пролил ни слезинки после таких потерь, даже при истреблении рангданцев, когда его легион лишился половины бойцов, — и снова были правы.

Им казалось, словно все это выставляет его в дурном свете.

Когда Дариил отдаст команду об отступлении, многие Темные Ангелы погибнут. Владыка Первого прекрасно понимал это.

— Мне нужно исполнять свои обязанности, сын мой. А им — свои.

— Так точно, сир.

Порывшись в потайных карманах плаща, Лев извлек наладонный вокс среднего радиуса действия и большим пальцем нажал на рычажок передачи.

— Стений, докладывай. — Устройство затрещало статическими помехами, которые иногда перемежались рычанием искаженных шумов. — «Непобедимый разум», ответьте. — Когда примарх переключил частоты, наладонный вокс щелкнул, а затем вернулось шипение молчащего канала. — «Ночная пика», отвечайте. «Клинок Нумарка», отзовитесь.