Лев Эль’Джонсон: Повелитель Первого - [28]

— Потому что преемники завидовали ей, жаждали ее славы себе. Порой прошлое несет слишком много проблем, чтобы увековечивать его в камне, восславлять статуями… или золотыми аквилами имперского знамени. Порой его лучше уничтожить, чтобы не осталось ничего, кроме пепла и мрака.

— Но история все же помнит эту императрицу.

— Потому что у Тутмоса Третьего не было своих Темных Ангелов.

Глава седьмая

I

Лев изогнулся, чтобы быстрее выхватить меч, и нажал руну активации в тот же миг, как острие клинка вышло из ножен на ширину расщепляющего поля. Движение примарха немедленно превратилось в выпад — горизонтальный удар, который рассек обратившегося тварью Манева от плеча до плеча.

Тело капитана зарябило, когда меч прошел сквозь него. Высокомерная ухмылка нечеловечески широко растянулась, она словно разорвала и поглотила лицо Ластоя. Вслед за головой эта брешь в реальности всосала и дрожащее тело офицера, вытянувшееся наподобие щупалец какого-нибудь книдарского слизня. Потом трещина резко закрылась, оставив после себя смрад всех миров, что погибли от руки примарха. Эль’Джонсон сощурился, как охотник, сужая поле обзора, и заметил след потусторонних энергий, возникший при телепортационном скачке через зал.

Тварь появилась в тылу отряда муспельских солдат — просто шагнула из ниоткуда, будто из-за невидимого занавеса. По опаленному мундиру капитана змеились силовые разряды, а кожа закоптилась, как при прыжке над костром, отчего на лице четко выделялись пустотно-черные провалы глаз и варикозные жилы. Впрочем, Манен все так же ухмылялся и уже тянул из кобуры болт-пистолет.

— Этот предатель попирает власть вашего законного губернатора.

Ластой не повышал голос, однако Лев ощущал, как с каждым словом из монстра сочится пси-энергия, и стоявшие рядом бойцы впитывали ее, как черные камни вбирают солнечный жар.

— Отставить! — приказал им Эль’Джонсон.

Нацеленные в него лазерные ружья дрогнули.

— Вы — солдаты Императора! — рявкнул Манев, и колебавшиеся муспельцы, ошеломленные грубым пси-ударом, снова вскинули оружие. — Убить его!

Установленные в конце зала батареи «Рапира» со спаренными мультилазерами открыли огонь, подняв шум, похожий на звук работы двух ацетиленовых горелок в помещении с низким содержанием кислорода. Каждую секунду из собранных в пакеты стволов вылетали сотни жгучих, как звезда, лучей. Казалось, от такого плотного шквала невозможно уйти, но Лев уклонялся от всех смертоносных выстрелов.

Мгновение спустя все бойцы во взводе Манева открыли огонь. Правда, их жалкие потуги ничего бы не изменили, да и опоздали они на пару драгоценных секунд.

Когда яростный вихрь лазерных разрядов засверкал на броне примарха, его меч уже пронзал первого солдата. Эль’Джонсон тут же выдернул клинок из поджаренного трупа, окутанного кровавым паром. Кто-то попытался воткнуть штык в бедренное сочленение его доспеха. Описав мечом полный круг, Лев парировал выпад, раздробил все кости в обеих руках противника и рассек напополам его ружье. Конечности бойца теперь больше напоминали сплюснутые щупальца, однако он сумел расстегнуть кобуру и вытащить пистолет. Сокрушив его лицо головкой рукояти, владыка Темных Ангелов развернулся и взмахом наотмашь срезал разом троих муспельцев, как стебли сорняка.

На поле битвы любой примарх становился божеством, ведь Император сотворил их своей геноалхимией, дабы они завоевали для Него всю Галактику. Эль’Джонсон уже много раз сталкивался с врагами-людьми — безмерно горделивыми, чересчур невежественными или слишком далеко ушедшими с пути здравомыслия, чтобы покориться Терре и принять Его замысел в отношении человечества. Смертные не могли выстоять перед созданием вроде Льва. Объятые ужасом, они застывали на месте, даже когда в них летели болтерные снаряды и впивались лезвия мечей. Вкупе с очевидным воинским превосходством это делало Легионес Астартес силой, не имеющей себе равных, а сам повелитель Первого не ведал поражений как в поединках, так и в масштабных кампаниях.

Вот и муспельцы, казалось, ощутив ярость полубога, должны безропотно, как скот на бойне, дать себя прикончить. Но сила убеждения, которую применил Манев, заставляла людей бесстрашно сражаться. Солдаты бросались на примарха с неистовством буйной толпы, пинали его поножи и тупили о доспех штыки, словно рой взбешенных ос.

Лев рубанул сверху вниз. Боец, которому предназначался выпад, с неожиданным, почти нечеловеческим проворством метнулся в сторону, нырнул под руку калибанца и ткнул штыком, целясь в пах. Приняв ствол лазерного ружья на боковую часть колена, Эль’Джонсон оттолкнул оружие в момент, когда противник опустошил батарею, и лучи поразили находившегося слева солдата. Перехватив меч вертикально, примарх резко опустил клинок и пробил сзади шею врага.

Угловатая стрельница позади автоматических турелей пошатнулась: нечто врезалось в ее массивные двери с другой стороны.

Муспельцы не обернулись.

Льва произошедшее тоже не заинтересовало.

— Еще залп! — выкрикнул Манев.

«Рапиры» повернулись к Эль’Джонсону.

Лазерный шквал прошил толпу бойцов. Те даже не пробовали спастись, а все так же бросались на примарха, пока потоки энергии секли их на куски. Разряды легко пробивали бронежилеты и сжигали смертную плоть, но бессильно отскакивали от лат калибанца. Даже те лучи, что по касательной задевали его лоб, почти не повреждали кожу: хотя на этих участках возникали красные волдыри, организм примарха без промедления их залечивал.