Лев - [50]

Это было красивое довоенное здание этажей в тридцать. Миллион раз я проходил мимо него, и мне почему-то никогда не приходило в голову, что где-то в квартире 2712 могут обосноваться террористы.

Я вошел в вестибюль — швейцар впустил меня — и в по-старинному роскошном вестибюле увидел четырех детективов нью-йоркской полиции. На случай если вдруг придут съемщики-террористы. Мы предъявили друг другу удостоверения. Потом один из них проводил меня в квартиру 2712. Он даже нажал для меня звонок, и дверь открыл капитан Пареси.

— Вытирайте ноги, — сказал он.

Шутка состояла в том, что в квартире было чудовищно грязно и воняло прямо с порога. Пареси был здесь один, он спросил:

— Ну как там Кейт?

— Здорова и счастлива.

— Это хорошо. Деревенский воздух пойдет вам на пользу.

Я решил отложить эту тему и спросил:

— Так что у нас здесь?

— Грязная квартира, как видишь. Однокомнатная студия, арендованная на два года Восточной экспортной корпорацией со штаб-квартирой в Бейруте, Ливан.

— И мы ни разу не видели, чтобы плохие парни сюда входили? — спросил я.

— Нет. Этой конспиративной квартиры нет в нашем списке.

— А что говорит швейцар? — спросил я.

— Говорит, здесь живут три или четыре парня, по виду иностранцы, и он их видел недели две-три назад. Их не видно, не слышно, они очень тихие.

— Не совпадает с показаниями информатора про подозрительных людей, постоянно входящих и выходящих, — заметил я.

— Не совпадает, — согласился он.

Я осмотрел квартиру, в которой была миниатюрная кухонька и две двери — одна в ванную, другая в кладовку, сейчас пустую. Из мебели здесь были только три сильно потертых кресла, четыре неприятного вида матраца и большой телевизор на дешевой стойке.

— Здесь еще осталась кое-какая еда, но ни одежды, ни других вещей. Похоже, отсюда съехали, — сказал Пареси.

— Ну да. А нет ли верблюжьего молока в холодильнике? — спросил я.

— Нет, но еда в основном средиземноморская.

— Когда приедут эксперты? — спросил я.

— Скоро. Я жду ордера на обыск. — Он пояснил: — Мы вошли на основании неотложных обстоятельств, с отмычкой, по подозрению в пребывании здесь мертвого или умирающего.

В наши дни ордер на обыск обязателен, даже если квартиру снимает Главное управление пустыни Аль-Каиды.

Я огляделся еще раз — в квартире не было ничего, что заставило бы считать ее чем-то кроме ночлежки для нелегальных иммигрантов. Я обошел матрацы и открыл одно из двух окон. Посмотрел налево и увидел собственный дом и даже собственный балкон. Так близко, что снайпер легко мог бы выбить бокал с коктейлем у меня из руки.

— Отсюда, — сказал Пареси.

Я подошел к другому окну, посмотрел на широкий крашеный наружный подоконник. В середине было пятно без пыли.

— А сюда они ставили ведерко для шампанского, — догадался я.

— Ага. И провода от ведерка шли к телевизору.

Мы подошли к телевизору дорогой новой модели, и, хотя от него не тянулось никаких проводов, в самом телевизоре был разъем для подключения видеокамеры. Джон Кори реалити-шоу.

— Значит, эти ребята смотрели, как мы ели пиццу и пили вино, — сказал Пареси.

— Да. — И решили ничего не предпринимать. Потому что у Халила другие планы. И еще они наблюдали, как по нескольку раз в день я сажусь в машину, правда, не знаю, проехали ли хоть раз за мной до Бельвью.

Пареси размышлял:

— Значит, мы имеем трех-четырех ребят иностранного вида, кушающих средиземноморскую еду, и так случилось, что окна их квартиры выходят на твой дом, при том, что мы знаем: Асад Халил хочет тебя убить. Так можем ли мы предположить, что люди, которые здесь жили, арабские террористы и они за тобой следили? Или это совпадение?

— Это совпадение, — согласился я, — как-то очень уж подозрительно. И вот еще совпадение: анонимный звонок поступил как раз тогда, когда эти ребята съехали. Следовательно — вот здесь, пожалуйста, внимательнее, — аноним — это один из ребят Халила.

— И теперь мы должны думать, что Халил и его приятели вернулись в свою родную пустыню?

— Правильно. Или что-то задумали.

Тут-то и следовало рассказать капитану Пареси, что я недавно говорил с Халилом по телефону. А также доложить о встрече с Борисом Корсаковым. Но если я сейчас это сделаю, то меня немедленно отстранят от дела за то, что не доложил своевременно. А так у меня остаются почти сутки до начала ссылки.

Через несколько минут прибыл детектив ОГБТ с ордером на обыск, а вслед за ним команда экспертов, которая и выставила всех посторонних.

Уже в вестибюле, внизу, Пареси сказал мне:

— Знаешь, Джон, Халил, наверное, и впрямь уехал. Так что не страдай по поводу отпуска.

— Я уверен, что это уловка, чтобы заставить нас потерять бдительность и прекратить охоту на него, — ответил я.

На это он ничего не ответил, просто протянул мне руку.

— Удачной тебе поездки. Остаемся на связи. — И он добавил: — Увидимся через пару месяцев.

Снова вернувшись к себе, с воскресным бокалом «Кровавой Мэри» в руке я вышел на балкон. Они ведь съехали, правильно? Но глупая уловка часто служит прикрытием крупного обмана.

Асад Халил проехал полмира, чтобы вычеркнуть имена в своем списке, а моего имени он еще не вычеркнул. Имени Бориса тоже.

И что там с грандиозным финалом, чего нам ожидать? Он уже отравил источники водоснабжения? Или где-нибудь уже тикает бомба?