Лев - [41]

— Что ж, нам остается только сложить лапки и ждать.

Он улыбнулся и польстил мне, сказав:

— Я чувствую, вы сможете удержать ситуацию под контролем, если она обострится. И я тоже, — добавил он.

Может, не надо было прекращать занятия в тренажерном зале? Я вернулся к своему прежнему предложению:

— Другой способ убить льва — оставить в ловушке приманку.

Он, по-видимому, успел обдумать это мое предложение:

— Да. Если вы хотите взять льва живым, вы помещаете в клетку козленка, и, как только лев входит, дверь захлопывается. Лев в ловушке, но козленок съеден. Если вам сгодится и мертвый лев, вы привязываете козленка к дереву, и, как только он начинает есть козленка, стреляете. В любом случае козленок мертв.

— Хорошо сказано. Но мы обеспечим вашу безопасность.

Он не был в этом уверен.

— Попробуйте без меня.

— Ладно. Я дам вам знать, как получилось.

— Да, если сможете. — Однако он все-таки добавил: — Это интересная мысль и, возможно, единственный способ захватить или убить его. Но, Джон, если вы расставите для него ловушку, он может сделать то же самое для вас.

— Правильно. Я помню об этом. Если вы не хотите быть собственно приманкой, мы все равно можем придумать для вас какую-нибудь программу защиты.

Он опять помолчал, поразмышлял.

— Вы знаете, здесь я в безопасности, и я не собираюсь отсюда уходить, пока Халила не убьют, не захватят или он не улетит… так что я не уверен, что нуждаюсь в вашей защите.

В подтексте было, решил я, что Борис не хочет привлекать к «Светлане» внимание полиции и ФБР по разным причинам, как законным, так и не очень. Еще мне пришло в голову, что Борис пришел к тем же выводам, что и я, и захотел убить Асада Халила без вмешательства полиции и ФБР. Я подозревал, что Борис хотел убить Асада Халила, потому что тот знал о нем что-то такое, что не вполне соответствовало показаниям, которые он дал ЦРУ три года назад. Борис был бы не первым перебежчиком, которого выслали назад в родную страну.

— Ладно, Борис, — сказал я. — Я знаю, о чем вы думаете. Если кто и может захватить или убить Халила, так это вы. Но не будьте слишком самонадеянны. Халил провел эти три года отнюдь не в ночном клубе, попивая водку.

Это его задело, как я и рассчитывал. Он подался ко мне и сказал:

— У меня нет страха перед этим человеком. Я научил его всему, что он знает и умеет, и хорошо будет преподать ему этот последний урок.

— Что ж, я передам ваш отказ от защиты. Это ваше право — отказаться от защиты полиции, и, разумеется, соглашаться быть приманкой вы не обязаны, это дело сугубо добровольное. Но если вам удастся взять его живым, позвоните мне первому.

— Если хотите.

Борис стал неразговорчив — мне пора было уходить. Теперь я должен доложить об этой встрече Уолшу и Пареси. Можно и не афишировать того, как далеко я зашел, — копы и агенты часто что-то делают, не докладываясь боссу. Но если о подобных вещах не докладывать немедленно, могут возникнуть проблемы.

А с другой стороны… Никто ведь не знает, что я здесь. То есть я хочу сказать, Уолш очень ясно дал понять, что мои обязанности ограниченны. А мы с Борисом, похоже, солидарны в том, что Халил должен быть не задержан, а убит.

Борис задумался. Наконец он поднял на меня взгляд и сказал:

— Дайте мне неделю. И себе тоже. Я думаю, через неделю один из нас решит эту проблему наилучшим образом.

Конечно, я ответил:

— Дело не в нас. Существуют еще закон, правосудие.

Он опять покачал головой:

— Нет, именно в нас.

Я не хотел продолжения этой темы, поэтому сменил ее.

— У вас есть моя карточка, — сказал я, поднимаясь. — Мне нужны номера ваших телефонов.

Он вытащил из внутреннего кармана свою карточку и ручку, написал что-то и протянул карточку мне со словами:

— Держите меня в курсе.

Я же вынул из кармана фотографию Халила, отдал ему и сказал:

— Размножьте и раздайте своим людям.

— Спасибо. — Он поднялся, подошел к телефону, нажал кнопку и сказал что-то по-русски.

Короткая музыкальная фраза — Чайковский, — и Борис подходит к двери, смотрит в глазок, отпирает дверь. За мной пришел Виктор. Направляясь к двери, я сказал Борису:

— Когда вы смотрите в глазок, есть опасность получить ранение в голову, если с другой стороны к нему прижат пистолет.

Бориса явно задела моя критика его процедур безопасности.

— Спасибо, детектив, — обиженно сказал он.

— А вам спасибо за то, что нашли для меня время.

Такси от Брайтон-Бич доставило меня прямо в мой подземный гараж и сделало на сорок баксов беднее — за страхование жизни это недорого. На грузовом лифте я поднялся прямо в свою квартиру, и, похоже, никто из группы наблюдения не заметил моего отсутствия.

Так или иначе, наступило утро среды, и я готовился ехать к Кейт, в Бельвью. Зазвонил мобильный: Пареси.

— Кори, — ответил я.

— Что ты делал вчера вечером, вернувшись из больницы? Рамос, который дежурил у тебя в вестибюле, звонил тебе и по домашнему, и по мобильному, и в домофон, но ты не отвечал.

Охо-хо. Теперь придется оправдываться.

— Вырубился. Часов с десяти меня не существовало для мира. А чего было нужно Рамосу?

— Ничего. Дежурная проверка.

Подводим итог: у Пареси нет доказательств, что я выходил из дома.