Летучая мышь - [9]

Еще одна загадка. Полицейские, побывавшие в квартире Сегюра через два дня после аварии, не нашли (во всяком случае, заявили, будто не нашли) никаких блокнотов или бумаг, касающихся его последнего задания. В машине, если верить полиции, тоже ничего не обнаружено. Не странно ли это? В чьих интересах было спрятать или уничтожить материалы?

Трудно поверить, что редакция газеты, публиковавшая статьи Сегюра, так-таки и не знала, чем он занимался. Конечно же, последняя его поездка была связана с каким-то исследованием из той же серии. Кто должен был стать персонажем новой статьи? И куда подевались его записки? Журналист без блокнота — что за чушь! Однако все мои доводы повисли в воздухе — события произошли четверть века назад. Разве что попытаться отыскать Ариану Сегюр вдруг она что-нибудь вспомнит? Да, но как её найти? Может, её и в живых-то давно нет. Я терялся в догадках — помочь мог хорошо осведомленный человек. Кто-нибудь вроде Альфреда Баума.

Вернувшись в половине седьмого в отель, я проверил, на месте ли волосок, заложенный в роман Ле Карре, и заложил ещё один в стопку белья и рубашек, сложенных в шкафу. Потом запер комнату, спустился вниз и, оставляя ключ у портье, спросил его, как пройти к авеню Вильер (место не хуже всякого другого, если надо сбить со следа шпиков). Дошел до кинотеатра на площади Мадлен, купил билет, расположился в зале поближе к двери с надписью "Выход" — и улизнул через неё тут же, бросив прощальный взгляд на знакомого юнца, того, что следил за мной на Северном вокзале, а теперь как раз уселся на два ряда позади меня. Через боковой выход я попал на улицу Виньон и сразу поймал такси. Весь путь от отеля занял семь минут.

Такси я отпустил на правом берегу и перешел Сену по мосту Карусель. Было темно, холодно, под ногами хлюпало. Работающий люд разъезжался по домам; по мосту и по набережным несся густой поток машин.

Перед подъездом дома номер 16 стоял полицейский. А у обочины тротуара красовался "ситроен" с номером парижской префектуры. Пройдя мимо, я зашел в ближайшее кафе и набрал номер Артуняна. Тут же ответил незнакомый бас с явно южным выговором.

— Месье Артуняна, будьте добры, — я постарался, чтобы эта короткая фраза прозвучала с итальянским акцентом.

— Кто спрашивает?

— Месье Франкони, его знакомый.

— Он не может подойти.

— Случилось что-нибудь? Ему хуже?

— Не могу сказать.

— А вы кто?

— Полиция.

— Не могу ли я поговорить с мадам Артунян?

— Не можете, — и трубку положили.

Перейдя через дорогу, из другого кафе я позвонил в агентство "Рейтер" и попросил к телефону Артура Уэддерборна.

— Приветствиями обменяемся потом, Артур. А сейчас скажи, есть свежая сводка об убийствах в Париже?

— Где именно? — вопрос прозвучал обыденно, будто Артур разговаривал с приятелем, с которым всего полчаса назад расстался.

— Набережная Вольтер. Имя — Артунян.

— Не вешай трубку, сейчас посмотрю. Ага, вот он. Арам Артунян, торговец драгоценными камнями, найден сегодня утром убитым в своей квартире на набережной Вольтер, шестнадцать. Выстрел в голову. Жены не было дома, полицию она вызвала, как только вернулась. Подозревается, что убийство совершено вором, хотя дверь оказалась запертой изнутри. Это все.

— Спасибо, Артур, я ещё тебе позвоню.

— Постой, а как…, — я невежливо повесил трубку.

Изабел Рейд-Нортер, когда я заявился в маленькую квартирку, которую она снимала на улице Конвенсьон, сразу успокоила меня, плеснув в бокал шотландского виски и добавив пару кусочков льда. Пока она принимала ванну, я пил и размышлял о том, что произошло. Интригующие всплески воды в ванной и музыка группы "Пинк Флойд", хозяйка поставила пластинку, чтобы я не скучал в одиночестве — мне не мешали.

Изабел вышла из ванной, завернувшись в полотенце, и принялась собираться, болтая при этом обо всяких пустяках. Супруге посла досталось от неё по первое число.

— Знаешь, такая маленькая, хитрая всезнайка, — заключила она разгром репутации этой особы и повернулась ко мне спиной, чтобы я застегнул ей лифчик, однако ловко вывернулась, когда я захотел поправить кое-что спереди, — Вечно каркает, предвещает всем неприятности. Сэр Рой, конечно, полное ничтожество, но даже он не заслуживает такой дурищи. Живи она в Индии, её бы там принимали за священную корову.

Она подняла с полу какую-то мятую серую тряпку, влезла в неё — и оказалось, что это вовсе не тряпка, а изумительное платье от Миссони, красиво обтянувшее её плечи и бедра. Два мазка светлой помадой, две капли хороших духов и резкое движение головой, которое в миг привело в порядок растрепавшиеся волосы.

— Allons — идем же! — воскликнула она, — Меня пора покормить!

Мы отправились в хорошо знакомое и любимое кафе на улице Вожирар. За ужином я выложил свои профессиональные заботы вместе с только что родившимися теориями. Изабел слушала, не отрывая красивых глаз от моего лица. Поела немного, аккуратно вытерла салфеткой уголки довольно большого рта и отвела узкой рукой белокурый завиток со лба.

— Придется признать, — сказала она, — что бедняга Артунян лишился жизни из-за тебя. Случайный грабитель и к тому же убийца, явившийся сразу после твоего к нему визита, — совпадение немыслимое.