Летописец 2 - [28]
— Деда, в кустах другой человек остался, — сообщила Элька. — Тоже ребенок.
— Эй, малыш, вылезай, — спрыгнув с гнедого, произнес я.
— Дяденька, а вы уши не будете драть? — послышался тоненький голосок.
— Нет, вылезай, — усмехнулся я. Вскоре кусты зашебаршили и мы увидели мальчика лет пяти. Светлые волосы, холщевые штаны и рубаха, а на ногах лапти. Никогда бы не подумал, что увижу столь колоритный наряд. — Ты почему за ней не побежал?
— Дак Лиська на ногу скора, а я ащо мал, — шмыгнул мальчик.
— Тебя как звать? — спросил я.
— Микаська.
— А живешь далеко? — поинтересовался я.
— Там, на заставе, — махнув рукой в неопределенном направлении, сообщил мальчик. — Лиська звала с ней сходить пирожков дядьке Даньке принести.
— А что не пошли?
— Дак вас увидели, вот и схоронились, — с серьезным видом сообщил малец.
— А чего так? Мы что такие страшные? — спросил я.
— Дак мамка говорила: коль конника углядись, дак в кустиках схоронись.
— Мудрая у тебя мамка, — усмехнулся я. — А если кого другого увидишь?
— Коль мечника углядись, так в кустиках схоронись.
— М-да, углядись, это верно, — усмехнулся я. — Так что же тебя Лиська одного оставила? Почему с собой не взяла?
— Дак Лиська на ногу скора, а я ащо мал, — снова повторил Микаська.
— И где нам ее искать? Тебя же нельзя тут одного оставить, — тяжело вздохнул я. — Где хоть ваша застава?
— Дак там, — снова махнул куда-то в сторону малец.
— Деда, в прошлый раз он на запад показывал, — сообщила Элька.
— Знаю, — усмехнулся я и громко крикнул: — Лиська, Данька, ау! Вы где?
Честно сказать, возиться ребенком не хотелось, но если оставить его одного в лесу, то он либо околеет от холода, либо попадет на ужин к местным хищникам. Однако долго кричать не пришлось, так как из кустов вышел странный персонаж, эдакий Добрыня Никитич из российского мультфильма. Конечно, он не был точной копией нарисованного героя, но комплекция и светлые волосы с небольшой бородкой сильно подняли мне настроение. Воин был облачен в кольчугу и шлем-шишак, а в руках держал копье, толщиной с деревце и обитый железом щит каплевидной формы. Ну, один в один былинный богатырь.
— Ты почто маленьких обижаешь? Негоже детишек стращать.
— Так кто ж их пугает, — усмехнулся я. — Их так мамка учила, «коль кого углядись, так в кустах схоронись». Вот они и затаились, как мыши под веником.
— Это да, Санька могет, — по-доброму улыбнулся богатырь, но быстро опомнился и, вновь став серьезным продолжил грозно вопрошать: — А конем топтать почто начал? Они же малые детки, а ты их копытами.
— Да что ты говоришь? Да за Лиськой ни один конник не угонится, а ты «копытами», — снова усмехнулся я. — Ей бы должность гонца, да пугнуть с легонца, и она словно ветер домчит до отца.
— Дак они сироты, — скривился Данька. — Муж Саньки сгинул в болотах, вот я о них и забочусь. А ты почто не по дороге едешь?
— Как не по дороге? А это что? — удивился я.
— Дак тропинка хоженая, — пояснил богатырь.
— А дорога намного шире? — полюбопытствовал я.
— Дак в аккурат на пару шагов, — ответил Данька.
— На пару шагов? Ну тогда да. Можно сказать, тракт, — улыбнулся я. — А две телеги как разъезжаются?
— Дак как придется, иногда с мордобоем, но чаще мирно, — усмехнулся Данька. — А ты, я гляжу, уж больно странный путник? Кольчужка у тебя паладинская, а вместо белого плаща щит с гербом. Неужто рыцарь из королевств? И куда путь держишь? И главное, откуда ты такой прибыл? Почто не по дороге?
— Мы ночью реку на лодке переплыли, и куда нас вынесло, оттуда и поехали, — ответил я, прекрасно понимая, как глупо это звучит.
— Дак что ж вы ночью переправлялись? — напрягся богатырь.
— А мы в гости к ваннам ходили, — слегка исправив легенду внедрения, пояснил я.
— Дак чего вы там забыли? — продолжал спрашивать Данька.
— Хотелось показать внуку, кто такие ванны и как с ними бороться.
— А что с ними бороться? — удивился богатырь и добавил: — Рубя мечом, коля копьем, мы кровью их дракар зальем.
— Чтобы внук не опасался, пришлось отправиться туда. Пусть видит, что они такие же люди, как и мы, — пояснил я. — У них тоже идет кровь и они так же умирают, как и положено нормальному человеку.
— И многих ты истребил? — спросил Данька.
— Нет, человек десять-пятнадцать, — честно ответил я, а сам мысленно подсчитал, насколько разрослось мое личное кладбище почивших врагов. Сначала двоих на дороге, потом четверых в поединке, после был паладин и длительная пауза, а ближе к осени девять и семь, а недавно двоих. Получается, слегка приуменьшил.
— Тьфу, всего-то? — усмехнулся богатырь. — Да я за один набег больше бью.
Судя по ауре, врет как сивый мерин, хотя, если просто бьет и не убивает, тогда возможно. У ваннов ведь принято родню домой возвращать, так что любые серьезные раны можно залечить, вот и получается, что вроде ваннов прогнали, а, в самом деле, ущерб незначительный. Хотя, может в эту часть озерного края южные ванны ходят, а какие у них потери я не знаю, так как с конунгом не дружу и в его дворце на доклад ярлов не задерживаюсь.
— Ну так ты тут на страже стоишь, — сказал я, — а я мимо шел, внуку урок преподал и обратно вернулся.
— Дак как же ты верхом по топким болотам скакал? — спросил Данька.
Писатель-фантаст Михаил Евгеньев начал видеть странные сны. В них он смотрел глазами чародея Костóнтиса на другой мир, где существовала магия. Михаил не мог влиять на поступки мага, которого сослали из столицы империи на край света. Писатель просто ложился спать в Москве и наблюдал за бытом жителей иной планеты, набираясь новых впечатлений, чтобы днем продолжить написание очередного романа в стиле фэнтези. Но в один из дней маг Костóнтис встретил давнюю знакомую и для Михаила все переменилось…
Быть целителем — престижно. Стоит возложить руки на раненого героя — и вот он уже здоров, а тебе воздают почести и славу. Так представляла свою профессию молодая гномка, отправляясь на учебу в столицу. Однако, реальная практика на скорой помощи оказывается совсем не такой романтичной: пьяные бродяги, драки гномов, маги с психозами, бунтующая эльфийская молодежь, и всё это — в режиме постоянного аврала, а начальник — настоящий зверь!
Мир постоянно содрогался во множестве войн. Не имело значения, каким именно был повод: будь то нерешенный спор или же давно поглотившая разум злоба и месть, деление плодородных и богатых территорий или же многовековой конфликт между парой крупнейших государств. Даже боги и древние расы, что некогда населяли мир до людей, погрязли в пучинах сражения… Войны были всегда, сколько помнил себя мир со своего сотворения… Тогда сможет ли он преодолеть этот нерушимый и давно установленный закон? Обладая невероятной силой и волей, но не имея желания проливать чужую кровь… Обладая возможностью взять в свои руки пол мира, но не имея желания править… Сможет ли он, что не жаждет ни огромной власти, ни чарующей славы, ни несметных богатств, уйти от упрямой судьбы, что следует за ним по пятам?
Юрос и Антиопия разделены непроходимыми морями. Но раз в двенадцать лет, во время Лунного Прилива, вода опускается и открывается мост Левиафана, соединяющий восток с западом на короткие два года. Этого времени хватит, чтобы боевые маги Юроса навсегда поработили мир Антиопии. Но в этом плане появляются непредвиденные обстоятельства – трое эмигрантов из Антиопии, оказавшиеся в самом сердце Юроса. Они – единственное спасение для своего края и гибель для захватчиков. Грядет новый священный поход. Император Юроса собирает все силы, ненависть и подлость в армии боевых магов.
Не в добрый час столкнулись рассказчик и его друг Серега Трехтонник с какой-то городской сумасшедшей… которая оказалась ищейкой Старьбога.
Он отчаянно не хочет верить в пророчество, говорящее, что Она предназначена ему судьбой, его истинная пара. Она отчаянно в Него влюблена, но страшится той опасности, что таится в Его волчьих глазах.
Никогда неизвестно, кто попадёт тебе в руки, вернее, кому попадёшь в руки ты, куда это тебя приведёт, и в кого превратит. Неизвестно, что предстоит сделать для того, чтобы мир не погиб. Неизвестно, как сохранить близких, которых у тебя никогда не было.