Летом сорок второго - [59]
– Cara zia, imploro aiutare il mio amico! Dovete salvarlo! Suo padre era un membro del partito comunista, ei fratelli andò ai partigiani sloveni![44]
– Perché mentire, Ricco? Lei continua a non capire voi[45], – угрюмо сказал другой.
Ольга Гавриловна отпорола у своей телогрейки рукава, одела их на обмороженные ступни итальянца и плотно закрутила обрывками веревки. Альпийцы стали знаками спрашивать, в какую сторону прошли их подразделения. Тамара позвала из сарая Виктора, и Ольга Гавриловна велела сыну:
– Выведи их, покажи дорогу на Гончаровку. Хай тикают с Богом…
Виктор через огороды и сады вывел итальянцев к опушке рощи, за которой шла дорога. В десяти шагах от тропинки, по которой Виктор вел альпийцев, у ствола мощного дуба вдруг зашевелился сугроб, оттуда показались два человека в белых маскировочных костюмах. Направив оружие на итальянцев, один из них громко крикнул:
– Кто такие?
Все остановились. Виктор нерешительно пробормотал:
– Да заблудились вот… дорогу показываю…
– Уйди в сторону, пацан, – уже спокойно сказал солдат.
Виктор ступил на целинный нехоженый снег и прошагал с десяток метров. Солдат установил поудобнее ручной пулемет, резанул по итальянцам, свалив всех одной ловкой очередью. Облако перегоревшего пороха медленно проплыло над их рухнувшими телами. Разведчики вылезли из сугроба и, прицепив к валенкам лыжи и тихо переговариваясь, ушли вглубь рощи.
Виктор провожал лыжников взглядом, про себя размышляя: «Подумали перед смертью, что завел я их в засаду. Может, и проклянуть успели…»
Глубокой ночью в окошко к Журавлевым постучали. Ольга, накинув ватник-безрукавку, вышла открывать. В сени вошла худая, изможденная женщина.
– Ольга, прости Христа ради, – тихим голосом начала она, – это я, Новикова. Помнишь, как летом вместе с тобой к Клейсту с поклоном ходили, сынов наших из плена выручать? Пусти переночевать на одну ночь.
– Ты сама или с детьми?
– На улице они…
– Ну, давай их сюда, пусть не мерзнут.
В сени заскочил выводок из трех мальчуганов и двух девочек. Ольга собрала все имеющееся тряпье и постелила несчастной семье на полу у входа.
– Ты хоть скажи, что случилось? – спросила она Новикову.
– Ох, Ольга, ты только не суди меня. Легла я с детками спать, а щеколда об задвижку в сенях так и стучит, так и стучит. Выхожу глядеть – нет никого. И не раз, не два стучало. Я боязливая… Старики сказывали раньше, не к добру это…
– Дети у тебя голодные?
– Ольга, так нам сегодня повезло! Валюша моя конфет немецких набрала целую охапку! Говорит, немец сам разрешил взять. Прибежала и мне рассказывает. Я пошла вслед, а на улице котел на колесах стоит с лапшой горячей. И никого близко нету. Я черпак схватила, да в посудину какую-то накидала доверху. Так мы сегодня со дня оккупации первый раз не голодные.
Перед рассветом хаты задрожали от грохота танков. Наглухо заткнутые мешковиной и рогожами окна освобождались от светомаскировки. Она еще будет досаждать им, эта навязанная занавеска, она еще скроет тихий свет ночника, уютную домашнюю лампу, пока врага с его аэродромами не откинут подальше, но в это утро хаты изнутри, как и лица людей, умылись светом нового дня.
Крестьянки торопливо одевались и выскакивали на улицу взглянуть на освободителей. Некоторые, памятуя июльские дни и тогдашних солдат, зачастую голодных и угрюмых, хватали свои жалкие остатки пищи, подносили бойцам. Но видя в лучах просыпавшегося солнца румяных и подтянутых бойцов в дубленых полушубках и белоснежных маскировочных халатах, в нерешительности замирали. Бойцы весело отшучивались:
– Убери, мамаша, чугунок, детям оставь.
– Вместо этого кулеша подари лучше, молодка, поцелуй горячий!
– Некогда нам, хозяйка, щи хлебать. На Берлин торопимся!
Солдаты прошли село насквозь и скрылись за холмом, а мороз еще долго не мог разогнать жителей по домам.
Новикова ушла посмотреть, как там ее хата, вернулась совсем подавленной. Оказалось, в сумерках водитель советского танка не заметил халупы, прилепившейся у обочины, и снес ее. От хаты осталась горка глины с соломой.
Отголоски боя, гремевшего двое суток у «Опыта» и Большого Скорорыба, затихли. Война укатилась дальше на запад. В совхоз стала возвращаться законная власть. Из-за Дона вернулись старые партийные работники и колхозная верхушка. Из двух старост, назначенных немцами, один, по кличке Гараська, бежал вместе с оккупантами, а второй, выбранный коллективно самими жителями совхоза, смело остался на месте. Во время оккупации он собирал у жителей продукты, якобы для неимущих семей, а на самом деле тайно отправлял их партизанским отрядам в хутора Окраюшкин и Вязов. Прозорливый мужик не только не попал под расправу, но по ходатайству партизан оказался при власти. Он и узнал в шагавшем по дороге мальчишке Аркадия – сына Клейста. Подъехав к мальчику и не спускаясь с седла, бывший староста крикнул ему приветливо:
– Аркашка, куда идешь?
– К батьке, – доверчиво отозвался мальчуган.
– А где ж батька?
– В омшанике.
– Это в нашем, совхозном? А чего ты к нему идешь?
– Да вот мамка поесть собрала, так я и несу, – поднял Аркадий вверх холщовый узелок.
– Ступай домой, малец. Я сам ему передам.
Когда Человек предстал перед Богом, он сказал ему: Господин мой, я всё испытал в жизни. Был сир и убог, власти притесняли меня, голодал, кров мой разрушен, дети и жена оставили меня. Люди обходят меня с презрением и никому нет до меня дела. Разве я не познал все тяготы жизни и не заслужил Твоего прощения?На что Бог ответил ему: Ты не дрожал в промёрзшем окопе, не бежал безумным в последнюю атаку, хватая грудью свинец, не валялся в ночи на стылой земле с разорванным осколками животом. Ты не был на войне, а потому не знаешь о жизни ничего.Книга «Вестники Судного дня» рассказывает о жуткой правде прошедшей Великой войны.
До сих пор всё, что русский читатель знал о трагедии тысяч эльзасцев, насильственно призванных в немецкую армию во время Второй мировой войны, — это статья Ильи Эренбурга «Голос Эльзаса», опубликованная в «Правде» 10 июня 1943 года. Именно после этой статьи судьба французских военнопленных изменилась в лучшую сторону, а некоторой части из них удалось оказаться во французской Африке, в ряду сражавшихся там с немцами войск генерала де Голля. Но до того — мучительная служба в ненавистном вермахте, отчаянные попытки дезертировать и сдаться в советский плен, долгие месяцы пребывания в лагере под Тамбовом.
Излагается судьба одной семьи в тяжёлые военные годы. Автору хотелось рассказать потомкам, как и чем люди жили в это время, во что верили, о чем мечтали, на что надеялись.Адресуется широкому кругу читателей.Болкунов Анатолий Васильевич — старший преподаватель медицинской подготовки Кубанского Государственного Университета кафедры гражданской обороны, капитан медицинской службы.
Ященко Николай Тихонович (1906-1987) - известный забайкальский писатель, талантливый прозаик и публицист. Он родился на станции Хилок в семье рабочего-железнодорожника. В марте 1922 г. вступил в комсомол, работал разносчиком газет, пионерским вожатым, культпропагандистом, секретарем ячейки РКСМ. В 1925 г. он - секретарь губернской детской газеты “Внучата Ильича". Затем трудился в ряде газет Забайкалья и Восточной Сибири. В 1933-1942 годах работал в газете забайкальских железнодорожников “Отпор", где показал себя способным фельетонистом, оперативно откликающимся на злобу дня, высмеивающим косность, бюрократизм, все то, что мешало социалистическому строительству.
Эта книга посвящена дважды Герою Советского Союза Маршалу Советского Союза К. К. Рокоссовскому.В центре внимания писателя — отдельные эпизоды из истории Великой Отечественной войны, в которых наиболее ярко проявились полководческий талант Рокоссовского, его мужество, человеческое обаяние, принципиальность и настойчивость коммуниста.
Роман известного польского писателя и сценариста Анджея Мулярчика, ставший основой киношедевра великого польского режиссера Анджея Вайды. Простым, почти документальным языком автор рассказывает о страшной катастрофе в небольшом селе под Смоленском, в которой погибли тысячи польских офицеров. Трагичность и актуальность темы заставляет задуматься не только о неумолимости хода мировой истории, но и о прощении ради блага своих детей, которым предстоит жить дальше. Это книга о вере, боли и никогда не умирающей надежде.
Это был его первый настоящий подвиг. Семнадцатилетний сибиряк Федор Прокопенко вышел в тайге один на один с матерым медведем и в жестокой схватке победил зверя. Ну чем не повод досрочно призвать парня на фронт бить фашистов? Но не такая судьба была уготована Федору. Видя врожденную смекалку и настойчивость молодого охотника, командование определило его в школу подготовки офицеров-нелегалов для выполнения спецзаданий в глубоком тылу противника. Вскоре под видом немецкого бизнесмена Федор уже готовил операцию по похищению «отца» германской ракетной промышленности Вернера фон Брауна…
Взятие немецкой Познани открывает советским войскам путь на Берлин. Но фашисты не думают сдаваться. Они защищаются до последнего, превратив город в неприступную крепость с бетонными укреплениями и невиданной ранее огневой мощью. На острие нашей атаки действует батальон майора Прохора Бурмистрова. Бойцы метр за метром отвоевывают у противника важное стратегическое пространство пока не упираются в лабиринт древних каменных стен. Но остановиться — значит, сорвать наступление. Бурмистров решается на отчаянный шаг: если нельзя обойти эти стены, значит нужно пройти… сквозь них… Исключительные по своей правде романы о Великой Отечественной.