Летом сорок первого - [60]

Мост перестал существовать.

Из окопов, стреляя на ходу, выскакивали оставшиеся в живых бойцы Неклюдова и Шургалова и перебежками отходили к лесу, откуда бил и бил по врагам из пушки и пулемета еще живой танк Закомолдина.

Глава девятая

1

Конструктор Александр Сергеевич Попов прямо с вокзала, не заезжая домой, прибыл в институт. Он был доволен командировкой в Воронеж, где на заводе имени Коминтерна в срочном порядке начали выполнять важное правительственное задание: в предельно сжатые сроки приступили к производству ракетного вооружения по чертежам института. Война заставила наверстывать упущенное время.

В Воронеже отнеслись к заданию со всей ответственностью. Секретарь обкома ежедневно бывал на заводе и каждый вечер встречался с конструктором, внимательно выслушивал его заявки, просьбы, пожелания, к производству ракетных установок привлекли многие воронежские предприятия, распределив на них срочные заказы. Однако головным предприятием стал мощный завод имени Коминтерна. В самом крупном цеху его приступили к созданию поточной линии сборки установок.

Во главе с директором завода была создана руководящая группа из опытных конструкторов и технологов, знавших свое производство и его технические возможности. Работая над чертежами института, эта группа внесла много новшеств в конструкцию ракетной установки, стремясь упростить изготовление деталей и узлов. Попов без возражения, а скорее с радостью встретил предложение заводских умельцев заменить трудноизготавливаемые из полосовой стали «стволы» установки на обыкновенные двухтавровые балки. Те самые, которые применялись при строительстве зданий. Эти балки имелись в достаточном количестве да и производство их не составляло большого труда, оно давно отлажено. Так появились на установках «рельсы». А попутно были заново, с учетом простоты изготовления и серийного производства, разработаны и детально проработаны чертежи казенной части, крепление фермы, внесены изменения в поворотную раму, в механизмы вертикальной и горизонтальной наводки и многие другие «мелочи», которые так хорошо были видны практикам, людям завода, которым и предстояло в срочном порядке налаживать производство, еще невиданного нового ракетного оружия.

2

Москву Александр Сергеевич не узнал. Он отсутствовал чуть больше недели – выбыл в срочную командировку в первый же день войны, но за это время столица неузнаваемо изменилась. С улиц исчезло беспечное веселье, движения прохожих стали строже, люди – подтянутыми, да и самих москвичей значительно поубавилось. Лица людей все так же по-московски приветливы, но в них появилась новая черта всеобщей озабоченности и сосредоточенности, какая бывает в большой семье, когда нежданные неприятности не разбивают дружный коллектив, а сплачивают, мобилизуют каждого члена и всех вместе на преодоление беды общими усилиями.

Изменились и дома. В каждом окне на стеклах появились жирные белые полосы, наклеенные крест-на-крест. Попов знал, что эти бумажные наклейки являются мерами предосторожности, увеличивающими прочность стекол. При бомбежках и артиллерийских обстрелах, при возникновении взрывной волны стекла, естественно, не могут ее выдержать, но, рассыпавшись, они повиснут на этих полосках и принесут меньше вреда людям.

Жирные белые кресты на окнах как бы перечеркивали недавнее прошлое, спокойную мирную жизнь.

В проходной института знакомый пожилой охранник уже не улыбался, как раньше, в довоенные мирные дни, услужливо не распахивал двери. Теперь он был при оружии и, лишь тщательно проверив документы Попова, сличив фотографию с личностью, пропустил внутрь:

– Проходите, Александр Сергеевич!

Попов намеревался побывать у директора института, доложить о результатах командировки, о проделанной работе. Но в коридоре встретил главного инженера. Тот с неизменным портфелем куда-то торопился. Увидев Попова, он обрадовался:

– Мне вас, Александр Сергеевич, как раз не хватает! Жду вас со вчерашнего вечера! – взяв его под руку, увлек к выходу. – Едемте со мной.

– Помилуйте, Андрей Гаврилович! Мне ж сначала надо отчитаться о командировке, сдать документы, – Попов взглядом показал на свой портфель, в котором он привез копии чертежей с новинками и усовершенствованиями, внесенными в конструкцию ракетной установки на заводе имени Коминтерна.

– Очень хорошо, что они с вами, – обрадовался главный инженер. – Вы из дома? Я звонил на квартиру вашей жене и просил, как только вы появитесь, немедленно прибыть в институт.

– Я еще не был дома, – сказал Попов. – Поезд прибыл с опозданием, пропускали воинские эшелоны. Так что я прямо с вокзала в институт.

– Очень хорошо, – повторил главный инженер, и Попов не понял, что же «очень хорошо»: то, что не заезжал домой или что прибыл прямо с вокзала. – Машина нас ждет.

– Мне б к директору хоть на минутку.

– Его нет. Час назад он уехал в ГКО.

– Куда? – не понял Попов, еще не привыкший к таким буквенным сочетаниям.

– В ГКО, – повторил главный и пояснил, расшифровывая буквы: – В Государственный Комитет Обороны, созданный вчера, в понедельник.

Попов вспомнил, что по дороге на одной из долгих остановок слушал сообщение радио о том, что ввиду создавшегося чрезвычайного положения и в целях более быстрой мобилизации всех сил народов страны для организации отпора врагу, Президиум Верховного Совета СССР, Центральный комитет партии и Совет Народных Комиссаров приняли совместное постановление об образовании Государственного Комитета Обороны, в руках которого сосредотачивалась вся полнота власти в государстве. Решения и распоряжения ГКО должны беспрекословно выполняться всеми партийными, советскими, военными, профсоюзными и комсомольскими организациями, а также всеми гражданами СССР. Попов знал, что председателем Государственного Комитета Обороны стал Сталин.