Лето золотой раковины - [42]

– А долго ждать? – шепнул он дочери старика.

– Кто ж его знает? Он, возможно, и вспомнит, но не сразу.

– И когда же? – в нетерпении дернулся Ромка.

– Может, через час, а может, и день целый понадобится, а то и больше. Но раз задали ему задачу, будет стараться, – ответила дочь и вышла из комнаты.

– Нет, это нам не годится, – юный сыщик покачал головой и, попросив у старика листок бумаги, присел за стол, чтобы переписать координаты Риммы Ивановны. Адрес ее был написан крупными, чуть ли не печатными буквами, а телефонный номер зачеркнут. Ромка посмотрел листок на просвет, но ничего не разобрал: некоторые цифры были не просто вымараны, а выдраны вместе с бумагой.

Поблагодарив Владимира Владимировича, он захлопнул тетрадку и вышел из комнаты. Дочь старика он нашел на кухне.

– А кто в поселке знает, что ваш отец был знаком с Риммой Ивановной?

Женщина пожала плечами:

– Да многие. Какая это тайна? Она к нему в библиотеку за книгами ходила, а когда он перестал работать, стала бывать здесь.

– И, значит, эта девушка могла узнать об этом от кого угодно, – подытожил юный сыщик.

* * *

Несмотря на то, что глуховатый старичок не смог припомнить самого главного, Ромка не расстроился, а наполнился оптимизмом.

– Медленно, но верно мы движемся к цели, – очутившись на улице, заявил он. – Знаем теперь, что это девушка, а не мужчина, что ей тоже зачем-то нужна Римма Ивановна. А как вы думаете, о какой певице он говорил?

– Об Алле Пугачевой, о ком же еще, – пожала плечами Лешка. – Знаменитей не придумаешь, и не поет больше. Хотя, говорят, еще запоет.

У ее брата глаза на лоб полезли.

– Ты что же, думаешь, что это… Это почтальон? – поразился он и, крепко сжав губы, потер лоб. – А что, подходит, вполне. Она давно мне примелькалась. Куда не пойдешь – везде она.

– Точно, будто преследует, – сказал Артем.

– А еще, – вспомнила Лешка, – она на холме была, когда вы засаду устраивали. Я туда с Диком поднималась, а она – мне навстречу. А потом она еще и по нашей улице проехала, но в дом не полезла, потому что понимала, что я все сверху вижу. И духами хорошими пахнет. Откуда они у нее?

– И бивень она наш видела… Помните, как он ей под ноги подкатился? И газету! Она же мимо нас проходила, когда Жан-Жак читал ту заметку… Елки-палки, каким же я был слепым! Лешка, а ты-то чего до сих пор молчала? – накинулся на сестру Ромка.

– Ну, не знаю. Во-первых, ты меня убедил, что это Валера, а во вторых… Знаешь, она мне понравилась. Лицо у нее приятное, и улыбка…

– Лицо, улыбка! – передразнил Лешку брат. – Между прочим, я от теории Ломброзо, от его утверждений, что у преступника и внешность должна быть соответствующей, давно отказался. Преступник может быть обаятельным и умнейшим человеком. И с Пушкиным я не согласен. Помните, он в своей маленькой трагедии «Моцарт и Сальери» говорит, что гений и злодейство – две вещи несовместные. Так вот, не прав Пушкин. Гениальность со злодейством еще как совмещаются, и чем талантливее человек, тем изощренней его преступления.

– Философ, – усмехнулся Артем, а Лешка, не дослушав Ромкиных рассуждений, побежала назад к старичку. К счастью, он еще не успел снять с уха свой аппарат.

– А девушка была какой?

– Молоденькой и очень вежливой, – улыбнулся он.

– А лицо? А волосы?

– Волосы светлые, красивые. И сама красивая.

– Понятно. Только вы никому не говорите, что мы у вас были, ладно? – доверительно попросила Лешка.

– Мне забыть нетрудно, – грустно пошутил старичок.

Ромка с Артемом тоже вернулись в этот дом, но только подошли не к старику, а к его дочери.

– Вы не скажете, где живет почтальон? – спросил Ромка.

Женщина подняла брови:

– Зина?

– Почему Зина? Разве ваш почтальон – не Алла?

– Аллочка – не почтальон, она Зинина племянница. Зина заболела, вот она ее и замещает. Приехала погостить, а тут такое дело: сумка с письмами и газетами брошена на полу, а тетку в больницу увезли. Ну, она один раз почту развезла, а потом ее уговорили еще немного поработать, пока Зина не поправится.

– А где она живет, не подскажете?

Женщина подвела Ромку к окошку и указала вправо:

– Дойдете до угла и свернете. Их дом второй от угла, с зеленой калиткой.

– Значит, она живет сейчас одна, раз ее тетка в больнице?

– Что ты! Там еще трое.

– Кто такие?

– Зинины дети. Сашке двенадцать, Кристине – десять, Аленке – восемь.

– Кристине? – Лешка вдруг вспомнила золотоволосую девочку. – А у нее, случайно, нет желтого попугая?

– Не знаю, я у них давно не была.

В разговор вступил Артем:

– А скажите, вы Аллу давно знаете?

Женщина поднесла руку близко к полу.

– Вот с таких лет.

– А отец ваш ее тоже знал? Не могла Алла и быть этой девушкой? – быстро спросил Ромка.

– Все может быть. Он Аллочку много лет не видел и вообще мало кого помнит.

* * *

– Н-да, к этой Алле не проникнуть, раз там еще трое, – сказал Ромка, когда они вновь вышли на улицу, прошли направо и завернули за угол.

Лешка внимательно оглядела небольшой домик за зеленой калиткой:

– И ни к чему это, все равно ничего не найдем. Она твой клад хорошо запрятала, потому что там дети, а от них разве что утаишь?

– Это верно, – согласился брат. – Она и в лесу могла тайник сделать, и на берегу, да мало ли где еще, но это неважно. Когда докажем, что она и есть преступница, найдем улики – найдутся и аммониты. – Ромка покачал головой. – Нет, поглядите только, какая хитрая! Пришла к старику, когда он был один, чтобы его дочь ее не узнала, да еще и телефон Риммы Ивановны умудрилась вымарать. Старичок, наверное, все время на нее смотрел, а то б она и адрес зачеркнула. Но ничего, мы номер по адресу запросто узнаем.