Лето в маленькой пекарне - [73]

. И все же была надежда… Была надежда, что торговля пойдет понемногу, потому что в Маунт-Полберне соскучились по хорошему хлебу и потенциальных покупателей должно быть достаточно для того, чтобы она продержалась на плаву, в особенности до начала туристического сезона.

– Ладно, мы же только начинаем, – храбро заявила она, принимая у Мюриэл несколько жалких монет. – Рано что-то предсказывать.

– Рано предсказывать! – согласилась та, энергично кивая. – Это же первый день! И надо же, какой симпатичный у тебя фургон!

– Мм… – промычала Полли, которая весь день рассматривала Нэн-Фур и начинала уже испытывать к ней неприязнь.

Дождь прекратился, сквозь плотные серые тучи осторожно, на пробу, выглянул бледный солнечный луч. Он осветил дамбу, мокрые булыжники дороги к маяку.

– Точно не хочешь, чтобы я тебя подвезла? – спросила Полли.

– Уж очень скользко, кажется, – ответила Мюриэл. – Знаешь, ты поезжай, а я пойду следом. Смогу помочь, если что. Ну мало ли…

– Я прекрасно справляюсь! – возразила Полли.

Так оно и было. Она справлялась со своим делом. А разве этого было не достаточно, чтобы удержаться на своем пути?

Глава 16

Вся неделя была хмурой и тоскливой. Каждое утро Малкольм, демонстрируя куда больше сообразительности и энергии, чем прежде, появлялся перед фургоном, угрожая Полли, болтая что-то о переписке с адвокатами, насмехаясь над ее товаром, количество которого уменьшалось с каждым днем, – Полли противна была мысль о том, чтобы выбрасывать готовую продукцию или отдавать ее бесплатно рыбакам, потому что так можно было запросто их избаловать.

Звонил Хакл, еле живой от усталости, и Полли просто не в силах была сказать ему, что они стремительно катятся к краху; она старалась быть бойкой и оптимистичной, не упоминала о хамском поведении Малкольма хотя бы затем, чтобы Хакл не прилетел ближайшим рейсом и не избил Малкольма до полусмерти. Вместо этого она говорила, что дело понемногу движется вперед, что она ожидает начала сезона, что все будет прекрасно благодаря чарам хорошей погоды.

Она понятия не имела о том, что ее старания казаться спокойной и рассудительной пугают Хакла куда сильнее, чем оголтелый энтузиазм или глубокое отчаяние, то есть те два состояния, которые поочередно были ей свойственны. Он очень тревожился.

Ко второй неделе Полли начала всерьез сомневаться в себе. Да, кое-что она все-таки продала – нескольких водителей-дальнобойщиков каким-то ветром занесло на стоянку, и они были рады, что там нашлось что-то, кроме булочек с беконом и грязных ложек. Полли проводила их на край земли, в Пензанс и Труро, с самой широкой улыбкой, какую только сумела изобразить, надеясь вопреки всему, что они расскажут о ней своим сотоварищам.

Но этого было недостаточно. Более чем недостаточно. Мюриэл и Патрик покупали хлеб, и рыбаки время от времени заказывали сэндвичи, но других заказов из городка не поступало. Отдыхающие тоже иногда брали буханку-другую просто от отчаяния, потому что на этой стороне Маунт-Полберна ничего другого не было, а кому-то требовалось скрасить ожидание, если он опаздывал к переправе. Но Полли понимала, что люди, упустившие отлив, не были настоящим источником прибыли. Она просто не зарабатывала на жизнь. Даже близко.

Она весь день сидела в фургоне, наводя порядок и стараясь изо всех сил казаться веселой, когда появлялись редкие покупатели. А потом смотрела на море, на стенку набережной, сопротивляясь приступам паники, нараставшей по мере того, как время утекало впустую, бесконечно медленно, пока не приходила пора укладываться, чтобы успеть к последнему отливу. Затем она падала в одинокую постель на маяке, а утром все начиналось сначала. Полли не знала, долго ли сможет это выдержать.

Этот день – первый вторник июня – сулил больше обычного. Над водой и на Бич-стрит лежала утренняя дымка, и с высоты маяка почти ничего не было видно. Но вскоре солнце разогнало туман, стало теплее, и Полли погрузила в фургон плоды утреннего труда: удивительно вкусную фокаччу с вялеными томатами, которая продавалась вместе со стаканчиком оливкового масла, чтобы обмакивать каждый кусочек, и тогда сладость и соленость смешивались на языке, создавая изысканные вкусовые ощущения (увы, наверное, этой вкуснятине предстояло вскоре высохнуть на солнце); немного булочек с изюмом, покрытых сахарной глазурью, – идеальный перекус для людей, ожидающих отлива, так что на этот счет Полли не особо беспокоилась; белую чиабатту с кубиками бекона и большим количеством свежесмолотого черного перца, что было уступкой в сторону сэндвичей с беконом, ведь если вместо вожделенного сэндвича вам предложат такой хлеб, рассуждала Полли, вы можете быть вполне довольны.

Она осторожно ехала по дамбе. Для нее не было секретом, что островитян немножко смешит Нэнси и они смотрят на нее не без опаски, однако Полли чувствовала себя за рулем очень уверенно. А вот с продажами как-то не клеилось.

Полли остановилась на обычном месте. С каждым днем на парковке прибавлялось машин, правда, сейчас их было не очень много, ведь сезон еще только набирал обороты. «Пожалуйста, – молча молилась Полли, – пусть он будет спасительным для меня».