Лето у моря - [24]

Она прикрыла за собой дверь и вышла.

— Что теперь будет? — со страхом спросила она. — Боже мой, что же теперь будет?! Все должно было произойти не так, совсем не так!

— Одевайся, — сказал он, — я пойду первым.

Дрожащими руками он натянул брюки и спустился. Бланш сидела в кресле на террасе.

— У Родольфо спустило колесо, — сказала она, не глядя в его сторону. — Он остался на трассе, а мне пришлось вернуться на попутке: надо позвонить в сервис, вызвать кого-нибудь.

— А запаска? — брякнул он, пытаясь привести мысли в порядок.

— Не знаю, с ней тоже что-то не в порядке. Я сейчас позвоню, а ты присядь.

Она вышла к телефону. Он опустился в кресло, пытаясь унять дрожь в руках, отыскал стакан, щедро плеснул себе виски, выпил. Вошла бледная кузина.

— Почему она вернулась? Где дядя?

— У них сломалась машина, — негромко ответил он. — Бланш звонит в сервисную службу.

Вернулась Бланш.

— Ну, вроде все хорошо, сказали, что приедут. Милая, оставь нас наедине, пожалуйста.

Кузина бросила на него тревожный взгляд и вышла в сад.

— Виски? — усмехнулась Бланш. — Самое время. Налей-ка и мне!

Он налил. Бланш взяла стакан, повертела его в руках, но пить не стала, поставила на стол:

— Надеюсь, ты не станешь отрицать очевидное? Я видела достаточно и для меня все предельно ясно.

— Дай мне объяснить…

— Не перебивай меня! Я хочу знать только одно: отдаешь ли ты отчет тому, что сделал? Я догадывалась, что между вами что-то происходит, особенно после слов Тони, но это… Я надеялась, что так далеко не зайдет. Давно вы этим занимаетесь?

— Месяц, — ответил он, наблюдая за тем, как взлетели ее брови.

— Вот как! Что ж, значит, у вас все серьезно? — она испытующе смотрела на него. — Нам с твоим отцом ждать свадьбы? Может, уже и внуков?

Он вздрогнул. Бланш это заметила:

— Чего испугался? Ты собираешься делать ей предложение?

— Мы об этом не думали… — он опустил глаза.

— Ах, не думали! Ее я могу понять: какой с девочки спрос? Очевидно, что она влюблена в тебя, раз позволила… Меня больше интересуешь ты, ты — как личность, как мужчина, как мой пасынок, в конце концов. Я тоже несу ответственность и за тебя, и за нее, не говоря уже о твоем отце. Кстати, ты не забыл, что твоя кузина еще несовершеннолетняя?

— Я помню.

— Он помнит! — Бланш залпом выпила виски. — Хорошо. Ответь тогда, что дальше? Ты собираешься принять мужское решение? Взять на себя ответственность за случившееся?

— Ответственность! Ответственность! — неожиданно вспылил он. — Не стоит так все усложнять! Мы с ней как-нибудь сами разберемся.

Некоторое время Бланш пристально разглядывала его.

— Я искренне верю, что сын моего Родольфо не может быть мерзавцем. Помни только, что твоя кузина — это не просто очередная подружка, к которым ты привык дома. Это не девочка на лето: здесь замешана семья, а не только твоя похоть… Я все сказала, дело за тобой.

Она встала.

— Прошу тебя, — сказал он, — не говори пока ничего отцу! Я… я сам.

— Хорошо. Даю тебе время до прощального ужина: на нем ты все расскажешь. А теперь я позову твою кузину и попрошу ее собрать вещи: я увожу ее с собой, к Моник.

— Ну зачем? — он был раздосадован. — Оставь ее, нам же надо поговорить!

— Представляю ваши разговоры, — Бланш покачала головой. — Нет, после увиденного я не могу позволить ей остаться с тобой вдвоем. А у тебя как раз будет достаточно времени поразмыслить. Поговорите, когда мы вернемся.

Она вышла в сад. Он по-прежнему сидел на террасе. Через несколько минут появилась кузина:

— Я еду с Бланш, — тихо сказала она, глаза у нее были заплаканными. — Поедем на моей машине, вернемся послезавтра.

— Поцелуй меня! — он притянул ее за руки и усадил к себе на колени. — Прости, что так вышло.

— Ты ни в чем не виноват, — сказала она, целуя его в губы, — я так люблю тебя!

Встала с колен, направилась к выходу. В дверях обернулась:

— Хочу быть только с тобой… Всегда…

Он подбежал к ней, повинуясь внезапному порыву, прижал к себе. Она расцепила его руки, оттолкнула от себя и, не оборачиваясь, вышла. Вскоре он услышал, как взревел двигатель ее машины. Они уехали.

Глава пятнадцатая

Да, судьба в лице Бланш предоставила ему достаточно времени для раздумий. Это были тяжелые дни: он практически не спал, ел мало, много пил. С утра до поздней ночи бродил он по берегу моря, не расставаясь с бутылкой. Он думал о ней. О себе. О том, что теперь обратного пути нет, надо что-то решать, решать немедленно.

Он помнит, как сидел на песке, обхватив голову руками… Вернуться бы туда, в тот самый миг, когда он понял, что не может, не хочет больше обманывать ни ее, ни себя: да, с ней было хорошо, по-летнему просто, она дарила ему безумное наслаждение; она была неотъемлемой частью того, что окружало его тогда: частью лета, моря, солнца, потому он и брал ее так же естественно, не задумываясь ни о чем, как дышал этим воздухом или плавал в море. Но стоит ли продолжать это? Да и где? В Риме? Она переедет к ним? Или он бросит все и уедет в Неаполь? Жениться на ней? Нет, к этому он точно не готов! Да и любит ли он ее так же, как она его? Нет, наверное, нет…

…Вернуться бы туда, в этот самый миг — и все исправить! Не так должен был он думать, не к тому выводу прийти!..