Лето на Парк-авеню - [94]

– Да, но что если июль был просто счастливой случайностью? – сказал Димс.

– Так нам люди говорят, – сказал Дюпюи. – Что это просто счастливая случайность.

– Надо понимать, что людьми двигало любопытство, – продолжил объяснять Димс. – Они покупали журнал, чтобы увидеть, каким он стал под твоим началом.

– Но теперь, – сказал Дюпюи, – большой вопрос в том, сработает ли снова шоковый прием и в августе?

– Погодите, – Хелен встала на ноги, сжимая подушку руками так сильно, что швы были готовы лопнуть. – Рекламный доход возрос. Продажи возросли. Чего вы еще хотите, ребята?

– Мы получили очень неоднозначные отзывы от рекламщиков. Так что…

– Так что – что?

– Так что мы решили вернуть на августовскую обложку Шона Коннери.

– Что? Мы ведь уже согласовали… Вы не можете поместить на обложку мужчину, – Хелен верещала, сжав кулаки. – Просто не можете. Особенно теперь.

– Мы уже все решили, – сказал Берлин. – Мы больше не поместим на обложку женщину вроде той, что была у тебя в июле.

– Но таков план. Мы уже работаем над обложками к трем следующим номерам. Вам нужна девушка на обложке. Просто нужна.

– Извини, но июль был слишком рискованным для наших читателей.

– Они больше не ваши читатели. Они мои девушки, – она выпалила это с такой яростью, что разорвала подушку, и в воздух взметнулись перья. – Они мои девушки, – повторила она, отбрасывая остатки подушки, – и я знаю, что они хотят читать.

– На твоем месте, – сказал Берлин, – я бы успокоился и вернулся к работе.

Когда мужчины ушли, Хелен резко захлопнула дверь за ними, взметнув перья с пола.

– Поверить не могу, – сказала она, смахивая перышко с лица, – просто не могу поверить в такое. Я снова на первой клетке, – она уселась на софу и обхватила голову руками. – Мне надо заново доказывать свою компетентность.

Хелен едва пришла в себя, когда я собрала ее и отправила на встречу по связям с общественностью в другом конце города. В ее отсутствие я печатала записку Ричарду Берлину, когда регистраторша перевела мне звонок от Франческо Скавулло. Я подумала, он хочет обсудить с Хелен съемки на октябрьскую обложку, которая теперь подвисла в неопределенности.

– Добрый день, мистер Скавулло, – сказала я, продолжая печатать. – Боюсь, ее нет на месте, но я ожидаю ее возвращения минут через сорок пять. Сказать ей, чтобы перезвонила вам?

– Э, вообще-то, нет, – сказал он заговорщицким тоном, вполне обычным для него. – Я звонил поговорить с тобой. Как думаешь, сможешь заскочить ко мне в студию ближе к вечеру?

Я подумала, что у него готова верстка для октября, которую он хотел передать Хелен. И в любом случае мне не терпелось увидеть его студию. К тому же, я хотела спросить у него совета насчет курсов по фотографии.

– Я весь день на месте, – сказал он. – Можешь заходить в любое время. Адрес ты знаешь, верно?

Я отправилась в студию Скавулло в полчетвертого. Он жил и работал во внушительном четырехэтажном гараже на Восточной 58-й, с пестрой кирпичной кладкой и декоративным тимпаном над аркой входа. Когда он открыл мне дверь, я впервые увидела его без шляпы. Его темная грива была зачесана назад и лоснилась от тоника для волос.

– Я потом устрою тебе тур, – сказал он и провел меня в свою студию, занимавшую весь первый этаж. Все там от пола до потолка было белым, большой полукруглый эркер из пяти панелей выходил на Третью авеню. Повсюду стояли треноги, штативы и белые зонты, оставшиеся, вероятно, после фотосессии. Скавулло предложил мне чашку эспрессо и указал в сторону пары парусиновых «режиссерских» стульев, рядом с которыми подпирал стену рулон муслина.

– Что ж, ты наверно думаешь, зачем я хотел тебя видеть, а?

– Дайте угадаю. Октябрьская обложка?

– Даже не тепло. Я ищу помощника, Элис. Думаю, ты отлично подходишь для этой работы.

– Я?

– Да, ты. Я навел о тебе справки, и Кристофер Мак говорит, у тебя хороший глаз. Сказал, ты выручила его на съемке в Арсенале.

Первая моя мысль была о Хелен.

– Но я… У меня уже есть работа.

– Я знаю. Но я также знаю, что ты хочешь быть фотографом. И я видел, как ты заботишься о Хелен.

Я переплела руки на коленях, не зная, что сказать.

– Но должен тебе сказать, – продолжал он, – я предлагаю ужасную, неблагодарную должность. И не знаю, слышала ты или нет, но я капризный, как черт.

Он рассмеялся.

Я по-прежнему думала о Хелен, но любопытство побудило меня спросить о деталях.

– Так, э-э, что входит в обязанности вашего помощника?

– Все, – он вскинул руки, вращая темными глазами. – Все, кроме стирки моих штанов, – он снова рассмеялся. – По большей части ты это возненавидишь. Будешь мести полы, готовить еду, сидеть на телефоне. И смотреть за дверью, – он склонил голову набок, словно взял меня на мушку. – О, и эспрессо. Ты должна будешь следить, чтобы у меня всегда был эспрессо.

Я постаралась не дать понять, насколько непривлекательным мне показалось это предложение. В любом случае, я не собиралась бросать Хелен – во всяком случае, не ради такой работы.

– Кроме того, ты будешь согласовывать доставку гардероба, работу визажистов и парикмахеров. Бегать по поручениям, в фотолабораторию, – он снова сделал паузу, пытаясь поймать мой взгляд. – И, конечно, – сказал он, меняя тон, – будет еще кое-что, вроде предварительных совещаний с клиентами, установки света, снятия показаний и, само собой, ты будешь моим запасным фотографом.