Лето каждый день - [14]

— А я думал, что мне придется вырывать у вас руль силой.

— Да, но нам надо успеть вернуться, а вы едете быстрее меня.

— Как скажете.

Мы продолжали болтать, но уже не так беззаботно. Клайв коротко рассказал мне о Грэме Мортимере, оказавшемся одной из шишек в «Пэн-Олеум», от которого зависело одобрение проекта. Одним словом, день был безвозвратно испорчен женщиной, которая хотела уколоть меня, не испытывала ко мне симпатии так же, как и я к ней. С моей стороны это была не простая антипатия. В глубине души я понимала причину моего враждебного отношения к Бланш Энтони. Мы обе любили одного мужчину — вот душераздирающая правда.

Как это могло случиться, ведь я так мало его знала, а он был ко мне совершенно равнодушен? Я украдкой взглянула на него и вспомнила слова «Когда вы влюблены, лето стоит каждый день». Какая тщетная надежда! Какое лето может меня ожидать?

Глава 4

После поездки в Стейнтон я ходила, разговаривала и работала, как обычно, хотя меня обуревало желание повесить на дверь табличку «Не беспокоить», а если бы кто-нибудь спросил «Что-то случилось, Лорел? Расскажи мне», я разрыдалась бы от жалости к себе.

К счастью, никто этого не сделал, и я, должна сказать, не ощущала себя все время несчастной, потому что у меня была возможность хоть иногда видеть Клайва. Я старалась смиряться с мыслью, что он не полюбит меня, и страдала в одиночестве. Клайв! Я уже давно перестала называть его по фамилии и даже стала небрежно произносить его имя вслух дома и в разговоре с Бланш Энтони. Я не могла не показать ей, что не только она одна имеет право на его дружбу и доверие. Клайв и Бланш приходили к нам на ужин, и мне было отрадно видеть, что тетя Анита и дядя Леопольд тут же прониклись симпатией к Клайву. В случае с тетей это было неудивительно, она всегда с готовностью принимала людей, но дядя Леопольд был более избирателен в дружбе, и я была так рада, что Клайв ему понравился, что с удовольствием осталась с тетей Анитой развлекать Бланш, пока мужчины отправились в оранжерею побеседовать об особенностях суккулентов в общем и кактусов в частности.

— Клайв — знаток пустынной флоры, — был вердикт дяди Леопольда, и я просияла.

После Стейнтона Клайв разрешил мне брать его машину, когда мне будет нужно забрать животное. Но до этого случая, произошедшего не по моей вине, я ею не пользовалась. Как-то утром Бланш Энтони сообщила мне по телефону, что забирает Бобо домой. Если мне удобно, она подъедет к двум часам. Я согласилась, хотя мне было жаль расставаться с Бобо. Я уже не питала иллюзий, что, забрав его, она перестанет к нам ездить. Нет, я знала, что она будет появляться, когда захочет, оставляя Бобо в машине, а я даже не смогу с ним погулять.

Пробило два часа, потом три, четыре. Я дважды звонила в Мейпл-Коттедж, но никто не отвечал, а в пять часов я собралась идти к бакалейщику, чтобы успеть к нему до закрытия. Мне пришлось отправиться пешком, так как я отвезла мотороллер в гараж на техосмотр. Клайва не было дома, поэтому я заперла парадную дверь на засов, зная, что если Бланш появится, то не замедлит войти. Но когда я вернулась, ее белый «мини» стоял у ворот, и она сажала в машину Бобо.

Я не могла поверить своим глазам. Я же оставила его в запертом вольере!

— Я ждала вас в два часа, и мне пришлось поехать в город, — сказала я. — Как вам удалось взять Бобо?

— В два не смогла приехать. Ну, давай же. Бобо! — Бланш раздраженно принялась оттирать пятно на юбке, оставленное его лапами. — Я не знала, когда вы вернетесь, поэтому выпустила его сама.

— Но вольер был заперт, — заметила я.

— И что? Я же знаю, где вы держите ключ. — Бланш сузила глаза и похлопала меня по руке. — Ладно, ладно! Я больше ничего не взяла, а если вас беспокоит эта ужасная цепочка, то я оставила ее рядом с вольером.

Я чуть не задохнулась от такой наглости:

— Меня беспокоит только то, что вы без спросу взяли ключ.

— Чтобы выпустить собственную собаку? Да бросьте вы!

— Он находился под моей ответственностью до самой последней минуты, — ледяным тоном отчеканила я. — И вы не имели права отпирать вольер, где находились другие непривязанные собаки.

— Да, но вы ведь всегда запираете ворота. Вы сами сказали.

Моей первой мыслью было «она не заперла вольер и знает об этом» и тут я увидела, как Патрик, молодая нервная немецкая овчарка, которую я привезла из Стейнтона, промчался по дорожке, перемахнул через низкую изгородь и скрылся в неизвестном направлении.

Надо отдать ей должное, Бланш выглядела не менее потрясенной, чем я. Потом она принялась извиняться:

— Наверное, он проскользнул за мной в дом… — но я уже отдавала приказания:

— Дайте мне поводок Бобо. — Я залезла в машину и сама взяла его. — Возвращайтесь в дом и закройте двери. Загоните собак в вольер и заприте его. Обязательно заприте, поняли?

Бланш пожаловалась:

— Я не знаю как. Ключ так туго поворачивается, поэтому…

Я была слишком зла на нее и перебила:

— Вы же сами отперли дверь. Справитесь, даже если вам понадобится час.

— Но, как же овчарка? И почему вы взяли поводок Бобо?

— Догадайтесь. Иду на поиски Патрика. — Я могла бы потребовать ее машину, но за несколько секунд успела передумать. Я воспользуюсь машиной Клайва.