Лето Гелликонии - [21]

Под аккомпанемент грома и блеск молний в дверях зала появились посланные Эсомбером на поиски вина и служанок люди из его свиты, за которыми в зал вошли несколько женщин с кувшинами в руках. Всю эту процессию сопровождали фагоры-солдаты.

Появление прислужниц и вина несколько сняло напряжение; даже король поднялся и стал прохаживаться по зале, хотя и с таким видом, словно только-только учился ходить. Прислужницы, когда поняли, что никто не собирается их обижать, быстро освоились и, заулыбавшись, принялись оказывать мужчинам знаки внимания, которые в основном сводились к тому, чтобы напоить всех как можно сильнее и как можно скорее.

Начальник королевской стражи и капитаны приняли приглашение короля и присоединились к попойке.

Буря не утихала. В зале зажгли лампы. Дворец обшарили еще раз, в результате чего были обнаружены и захвачены новые нежные пленницы, которых привели в зал к пирующим, где наконец заиграла музыка. Солдаты принесли с судов завернутые в парусину съестные припасы.

Король пил хурмяное вино, заедая его саффронским рисом. С крыши текло. Внезапно он встал.

— Я ухожу. Хочу поговорить с МирдемИнггалой и увидеться с дочерью.

— Я бы не советовал, — возразил Эсомбер. — Это неразумно. Женщины обожают унижать мужчин. Ты король, а она — никто. Когда будем уезжать, заберем твою дочь с собой. Мы отплывем сразу, как только море успокоится. Я предлагаю провести эту ночь здесь — в этом уютном пристанище, принадлежащем тебе.

Он помолчал и, не дождавшись ответа, добавил:

— Знаешь, Ян, ведь у меня есть для тебя подарок. Сейчас самое время его преподнести, пока мы еще не слишком пьяны и наши глаза еще способны что-то увидеть.

Посланник вытер руки об одежду и, сунув руку в карман, достал хрупкую маленькую шкатулку с расписной крышкой.

— Вот. Я получил ее из рук Базкаарнет-она, королевы Олдорандо, на чьей дочери ты собираешься жениться. Королева сама расписывала эту шкатулку.

Король ЯндолАнганол открыл крышку. Внутри, на шелковой обивке, лежал миниатюрный портрет принцессы Симоды Тал, написанный в ее одиннадцатый день рождения. Густые локоны принцессы были перехвачены лентой, а лицо отвернуто от художника как бы в смущении, хотя, быть может, это должно было означать покорность. У принцессы был тонкий носик, похожий на птичий клюв, и характерный для мади разрез глаз. В руках принцесса Симода Тал держала искусно изготовленный макет замка Вилворак — части своего приданого.

— А ведь она и в самом деле хорошенькая, — одобрительно хмыкнул Эсомбер. — Одиннадцать с половиной лет, самый пикантный возраст, — со знанием дела прибавил он. — Что бы там люди ни говорили, но это так, Ян. Я тебе завидую. Хотя ходят слухи, что младшая сестра Симоды, Милуя Тал, еще красивее.

— Она умеет читать и писать?

— Эта девочка? Сомневаюсь, что в Олдорандо вообще есть грамотные люди: они все берут пример со своего короля.

Рассмеявшись, друзья со звоном сдвинули кубки и выпили хурмяного вина за будущие радости жизни. На заходе Беталикса буря наконец улеглась. Но и после того, как стих ветер, деревянный дворец еще долго стонал и скрипел старыми суставами. Королевские солдаты отыскали дорогу в подвалы, к хранящимся там глыбам льда и вину. Вскоре все они, даже фагоры, забылись тяжелым хмельным сном.

О том, чтобы выставить часовых, никто и не заикнулся. Дворец был слишком далеко от любых возможных врагов, к тому же мрачная репутация Гравабагалинен могла отпугнуть даже самого храброго недруга. Постепенно шум в дворцовых залах угасал. Кого-то рвало в коридоре, кто-то пьяно гоготал, кто-то сыпал проклятиями, но все эти звуки один за другим стихали. Король ЯндолАнганол заснул, положив голову на колени прислужнице. Посидев немного с государем, она осторожно высвободилась и ушла, оставив короля лежать на полу как простого солдата.

Только королева королев в своих покоях на верхнем этаже дворца не смыкала глаз. Больше всего она боялась за свою дочь; но место изгнания король выбрал удачно: бежать отсюда было некуда. Наконец, отчасти справившись с тревогой, королева отослала фрейлин. Наступившая внизу тишина придала ей уверенности, но бдительности она не теряла и осталась бодрствовать в маленькой комнатке перед королевской спальней; там спала принцесса Татро.

Внезапно в дверь покоев королевы постучали. МирдемИнггала встала и подошла к двери.

— Кто здесь?

— Королевский викарий. Нижайше прошу позволения войти.

Помедлив, королева вздохнула. Потом отодвинула на двери засов. В комнату вошел Элам Эсомбер. На его лице играла нежная улыбка.

— Пусть я не викарий, но все же по духу своему мог бы занимать эту должность, тем более что утешение, которое я в силах вам дать, вряд ли возможно получить у нашего забавника АбстрогАзената.

— Прошу вас, уходите. Я не желаю говорить с вами. Мне не по себе, и смею надеяться, вы знаете причину этого. Я сейчас позову стражников.

Королева была бледна. Рука, которой она опиралась о стену, заметно дрожала. Нежной улыбке посланника она не верила ни на грош.

— Все мертвецки пьяны — во дворце нет ни одного трезвого человека. Даже я, посланник Це’Сарра, образец совершенства, сын достойнейшего отца, даже я — и тот слегка, как видите, навеселе.