Лето длиною в ночь - [39]
Патрикий внимал, согласно кивая.
Наконец, оба умолкли, слушая скрип колёс, глухой стук копыт о пыльную ухабистую дорогу, протяжную перекличку сопровождающих митрополита великокняжеских кметей [13].
Вечернее солнце медным диском медленно спускалось за дальний тёмный бор. Отодвинув узкой длинной ладонью занавеску, Патрикий любовался на проплывающие мимо берёзовые перелески, пронизанные длинными закатными лучами.
Рамы с пластинами слюды вынуты — по-летнему, и в окно возка струилась вечерняя свежесть, пропахшая скошенным сеном, мятой и дальним, чуть горьковатым печным дымом.
Грек вдыхал прохладный воздух полной грудью — с наслаждением вбирая в себя мягкую, неяркую благодать этого удивительного северного края.
Теперь, вблизи Владимира, он с улыбкой вспоминал о сборах в этот дальний и долгий путь. О том, как пугали его рассказы о загадочной лесной стране, где будто бы полгода падают с неба белые холодные хлопья. А в иные, особо снежные годы, — ложатся сугробами до самых крыш приземистых, рубленных из дерева, русских изб.
Почти два года прошло, как в Царьграде, по воле Византийского патриарха Фотий был рукоположен в митрополиты всея Руси [14]. И, отправляясь на Русь, новый владыка взял его, Патрикия с собой.
Далеко позади остался царственный Константинополь, колоннады и окатистые купола его церквей, величественные дворцы и древние обелиски, фонтаны, капающие на выщербленные мраморные плиты, каменные ступени и мостовые, раскалённые солнцем, горячий воздух, наполненный пряными запахами базара и неистребимым, заполняющим мощёные камнем улицы зловонием — от навоза и гниющей рыбы… И — вечно туманное Мраморное море, сказочно сияющее в золотистой солнечной дымке…
Ехали на Русь посуху, через Киев. Лишь в прошлом сентябре прибыли в этот древний город, и полгода прожили в нём.
Там, в надменном и гордом Киеве стало ясно — единство митрополии русской будет стоить великих трудов. Князья литовские большею частью были обращены в «римскую веру», а великий князь Витовт и вовсе намеревался обратить в католичество весь свой народ…
Потому, по примеру прежних русских владык, Фотий решил утвердиться во Владимире. И вот, наконец, они отбыли из Киева — ветреным, пасмурным февральским утром.
Патрикий ёжился, вспоминая как тащились весенними дорогами, застревая в тающих мартовских снегах, как переправлялись на утлых дощаниках [15] через только-только вскрывшуюся Оку…
А через три недели после праздника пресветлой Пасхи поезд нового русского митрополита торжественно въехал в Москву — под радостный звон всех московских колоколов. [16]
Там Патрикий видел великого князя Василия Дмитриевича — невысокого, поджарого, в красном, низко подпоясанном кафтане. Запомнилось лицо князя — умное, властное, с аккуратной недлинной бородкой, раздвоенной на конце.
Москва понравилась.
Встретила гостеприимно, шумно, хлебосольно. Пахла едва подсохшей апрельской грязью и горячими калачами. Радовала глаз зелёной дымкой только проклюнувшейся листвы. Восхищала резными белокаменными палатами. Удивляла несметными стаями чёрных крикливых галок — на крестах многочисленных московских церквей.
И лица! У москвичей были совсем другие лица. Не замечал в них Патрикий шляхетской гордости, того надменного, плохо скрытого пренебрежения. Самые знатные бояре не чинясь, становились на колени, испрашивая благословения у нового русского митрополита. Москва смотрела на нового владыку с благоговением, надеждой и искренней радостью.
В Москве же узрел Патрикий фрески знаменитого здесь, на Руси, земляка — Феофана.
Сжав губы, бледный — то ли от волнения, то ли от бессонницы, много месяцев мучившей его, не успевавшего переварить, осмыслить бесконечную череду новых впечатлений, — смотрел Патрикий на написанные Феофаном тёмные, страстные, почти гневные лики святых. На пронзительные вспышки света, резкими ударами падающими на лики, руки, одежды… В этих образах билось, рвалось наружу предчувствие конца…
Потрясённый, смущённый Патрикий, глядя на фрески, думал. О конце света. О подвижничестве. Об испытаниях, которые посылает Господь.
И отчего-то стыдился — слабости и ломоты в суставах от волглого весеннего воздуха, несварения от непривычной желудку пищи, какой-то совсем уж детской тоски — по сладкой вяленой дыне и сизым смоквам…
Но дни становились всё длиннее и теплее, воздух — легчал. Пришла благодатная, в белой кипени яблонь, в душистых фиолетовых гроздьях сирени поздняя весна. А вслед за цветущей весной — привольное, широкое, дышащее сине-голубым простором русское лето.
Вечно печальный, бледный грек повеселел. Отпустила ломота, прошла бессонница.
Он уже по-новому внимал Патрикий утреннему птичьему гомону, вдыхал аромат ржаного хлеба, всматривался в плывущие мимо дороги силуэты здешних, рубленых «в обло», сельских церквей с крутыми свесами кровли и чешуйчатыми главками на тонких шейках, беззащитно и трогательно вытянутыми в небо.
Скоро конец странствию, думал он с тихой, умиротворённой радостью.
До Владимира и впрямь оставалось полдня пути.
В торгу
— Нынче, нынче уж приедут!
Отец Варсонофий, пыхтя, с раннего утра семенил по владычному двору, окликая забеганных, взмыленных служек. Как же, сам Фотий, новый митрополит всея Руси, к ним во Владимир прибыть должен! С клиром
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Путешествия во времени начинаются! Тебя ждут полеты на воздушном шаре, бегство от погони в подземелье, игра в шахматы с Наполеоном, спасение Кремля и вступление в клуб хронодайверов — ныряльщиков во времени. Помогут ли отвага и бескорыстие вернуться домой, в будущее?
Познавательная книга об Урале, его сокровищах и его мастерах.Подходит читателям от 10 лет.
Вместе с близнецами-хронодайверами Лушей и Русей Раевскими мы начинаем новое путешествие во времени. В этот раз храбрые и находчивые близнецы отправятся в плавание по морям-океанам вместе с первой русской кругосветной экспедицией Крузенштерна и антарктической — Беллинсгаузена.Солёные морские брызги, тугие паруса и свист ветра в снастях — морские приключения начинаются!Путешественников ждут яростные тропические шквалы и экваториальная жара, блистающие красотой коварные айсберги и пронизывающий насквозь антарктический холод.
В Шеффилдской школе, где учатся Вилл, Ирма, Тарани, Корнелия и Хай Лин, совершено преступление: у одного из учеников украли часы. Пропажа найдена в шкафчике Найджела, друга Тарани. Но действительно ли он виноват? Разобравшись с этим делом, чародейки отправляются в Меридиан. Настает день коронации Элион. Коварный Фобос с помощью заколдованной короны расправляется с сестрой. Неужели для Элион всё кончено?..
Четвертая повесть романа-сказки. Коська в плену у Короля Филинов. Здесь его ждут Самый Ученый Секретарь, Палач, Паук Хам и другие враги и друзья.
То-ли было, то-ли не было . . . Испокон веков все настоящие венгерские сказки начинались так. То-ли было, то-ли не было . . .Но эту маленькую сказку, которую вы собираетесь прочитать, нужно начать так: то-ли будет, то-ли нет . . . Потому что эта сказка рассказывает о временах, которые наступят через много-много лет, когда космические полеты станут таким же обычным делом, как сегодня поездка в автобусе, и люди будут с досадой говорить о том, как редко ходит космобус: вот опять пришлось пять минут ждать на остановке.Конечно, тогда и у детей на уме будут совсем другие игрушки, как вы это сейчас увидите.
В небольшом королевстве, окруженном кольцом гор, живут сказочные существа — ливнасы. Сокровенная мечта тринадцатилетнего Гомзы — получить волшебный меч Ингедиаль из рук самого короля. Но до этой церемонии еще целый год, и ливнас даже не представляет, что готовит ему судьба. Загадочным образом исчезает его отец Астор, и для его поисков предстоят совсем не детские испытания: Гомзу ждет опасная дорога в Сгинь-лес, он узнает правду о сокровищах предков. Все тесно переплетено друг с другом — события, времена, пространства.
Кто такие непутяки? Для чего нужен «Антинепутин»? Чем обернется знакомство с Ха-мизоном? Где чудеса чудеснее - в Бермудском треугольнике или в Вермудском четырехугольнике? Так ли уж бесподобен Шаша Бесподобный? Тараканы и Тараканыч - что между ними общего? Каков из себя орден Зеленой Ленты? В конце концов - тупта все это или нет?Отважному путешественнику, находчивому и бесстрашному пионеру Коле Редькину, волею случая вовлеченному в невероятные приключения, предстоит узнать обо всем этом. Вместе с ним тайны Ха-мизона откроются и читателям.Младшим научным сотрудникам читать не возбраняется.
Сергей ГЕОРГИЕВ — автор нескольких десятков сюжетов «Ералаша» и множества книжек для детей и взрослых. Тему животных в своём творчестве он считает одной из важнейших, а потому в числе персонажей и главных героев его рассказов очень много зверей, особенно собак. К последним у писателя особое отношение, ведь себя он считает заядлым собачником и, более того, «собачьим» автором. Помимо этого Сергей Георгиев, как оказалось, — кладезь историй о животных, многие из которых он ещё не перенёс на бумагу. С такими устными рассказами он ездит по Союзному государству.