Лето бабочек - [34]
Ее глаза были как расплавленный металл, серые, черные, со стальным оттенком, и она качала головой, все еще глядя на меня, прямо на меня. Над головой послышались шаги.
– Я правда видела тебя в парке с Тедди. Вы играли в прятки.
– Я не знаю Тедди, – зашипела я и подумала, что скоро завою. – Кто она?
Она моргнула, и что-то, казалось, изменилось в ее гневном выражении лица.
– Ох… я не знаю. Ты знаешь Эл? Ты помнишь Эл? Тедди знала Эл… – И она снова покачала головой и с искренней, кривой и трогательной улыбкой пожала плечами. – Тогда прости. Если это была не ты. В парке. Я все стала забывать. Смотри.
Пошарив в кармане своей черной юбки, она протянула мне заламинированную карточку.
Я взяла ее за руку, слегка пожав. Я сказала:
– Не волнуйтесь. Ничего страшного.
– Да, да, – ответила она. – Не стоит. Когда со мной все в порядке, меня это бесит. – Она слегка мне улыбнулась. – Послушай, что ты хотела мне сказать? – И я заметила, что она мягко топает ногой по металлическому полу.
– Пожалуйста, прошу вас, не беспокойтесь, – сказала я снова. – Все в порядке. Ничего страшного. Я постою тут с вами, пока не запищат часы. Я подожду Эбби.
– Нет, – сказала она, вдруг разволновавшись. – Она придет и заберет меня. Я тут смотрю на книги и гуляю по библиотеке и считаю до тридцати. У меня тут свои маршруты. Ты не должна прерывать мои маршруты. Ты должна оставить меня одну. Эбби придет и заберет меня.
Я ответила:
– Конечно. Извините…
– Так что, ты не знаешь Тедди? Не знаешь, что она сделала? Жаль, что не знаешь. Жаль, что ты не можешь мне рассказать. Она сделала что-то ужасное. Ужасное. – Она посмотрела вниз на свои руки и потом, почти свирепо, как маленький грызун, стала грызть старый грубый заусенец. – До свидания. До свидания. Пожалуйста, уходи. О, прошу тебя, уходи.
– Нина, – сказала я. – Меня зовут Нина.
Она тихонько запела:
– Нина Парр, сама себя заточила.
Я остановилась.
– Что это за песня?
– Что?
– Что это за песня? Та, что вы пели? И та, что вначале?
Казалось, что я хочу поймать тень; она просто снова мне улыбнулась.
Я написала короткую записку на стикере:
Дорогая Эбби, если у вас есть время, пожалуйста, позвоните мне по телефону, указанному внизу. Я знаю мисс Трэверс из библиотеки и очень хотела бы кое-что с вами обсудить. Благодарю.
Я не подписалась. Не знаю почему. Я засунула стикер за обложку ламинированной карточки и положила ей в карман. Она стояла абсолютно спокойно, как будто давно привыкла, что люди делают с ней, что хотят.
– Спасибо вам, мисс Трэверс.
– Конечно, конечно, да. Спасибо тебе за чай. Вот что сказал Марк после того, как мы поженились. Спасибо за чай. Официантке. Спасибо вам за чай. – Она засмеялась. – И тебе тоже спасибо, мне надо ехать в Индию. Та мерзкая женщина скоро будет здесь.
Я пожала ей руку и ушла, ничего не видя от слез. Проморгавшись, я встала в дверном проеме в тени и смотрела на нее какое-то время, размышляя, не выглядит ли она похожей, не может ли она быть моей родственницей и что она такое знает, что мне не под силу выяснить. Я наблюдала за ней, чтобы убедиться, что с ней все в порядке. Я размышляла, часто ли ее оставляют вот так одну и хороший или плохой сегодня день для нее. Я старалась все это понять, найти какой-то смысл – но ничего не получалось.
Спустя некоторое время я огляделась, осознав, что я снова стою у входа в офис, не помня, как добралась сюда, и еще, поняла я с ужасом, со мной не было пирожных. Была половина третьего. Я пошла наверх к офисам на втором этаже.
– Но где же пирожные для Брайана, Нина? – спросила Сью.
Я тяжело опустилась на стул.
– Прости, Сью. Я их купила, но забыла их… – Я замолчала. – Не знаю. Прости. Сегодня в обед что-то случилось. – Я улыбалась – я не смогла бы ничего объяснить, даже если бы хотела, чтобы мой рассказ не прозвучал как бред сумасшедшего, – и я начала думать, не был ли он таковым на самом деле, не сошла ли и я с ума.
Сью подошла ко мне и обняла за плечи.
– Что такое с тобой приключилось, моя хорошая? – Она потрепала мои волосы. – Что такое? Не переживай. О, только не плачь. Я пойду и куплю другие пирожные. Не надо расстраиваться по пустякам, милая! Это всего лишь пирожные, – сказала она ласково, прижимаясь к моей голове, обнимая меня, и я обняла ее в ответ. – О, дорогая. Не надо так волноваться о таких пустяках. Бекки, посиди немного с Ниной, хорошо?
Бекки стояла в дверях, с испуганным выражением лица. Она подошла ко мне, ее огромный живот уперся мне прямо в лицо, и похлопала меня по плечу, когда я вытирала глаза.
– Конечно, – сказала она, когда Сью надевала пальто. – Послушай Сью, Нина. Это всего лишь пирожные.
– Спасибо, – сказала я, выпрямив спину. – Извините. Случилось что-то странное… Я пойду проверю почту. Все в порядке, правда.
Я почувствовала, но не увидела, как Бекки и Сью переглянулись.
Глава 11
– Ты все еще собираешься вечером к маме? – спросила я Себастьяна в тот вечер, когда мы сидели в «Чарльз Лэм», потягивая уже по второму стаканчику. – Мне надо быть там в районе восьми.
Он ничего не ответил.
– День рождения Малка, – напомнила я.
– О да, хорошо.
Я смотрела на него, на то, как смешно он подпирал рукой свое мрачное лицо.
День, когда Марта Винтер решила разрушить свою семью, начался обыкновенно, как всякий другой день… Марта, жена и мать троих детей, садится одним летним утром, чтобы написать приглашения для гостей на свое восьмидесятилетие. Она знает, что в этот день все изменится. Марта расскажет правду, потому что больше не может молчать. Все то, что они создавали и строили вместе с мужем больше пятидесяти лет, разлетится на мелкие щепки. Приглашения отправляются в разные уголки мира, и вот уже на празднество спешит доктор Билл, интеллектуалка Флоренс и добропорядочная Дейзи.
Соловьиный Дом – место, где всегда была счастлива семья Хорнер. Здесь Эдвард Хорнер, всемирно известный художник, написал свою знаменитую картину «Сад утрат и надежд». Он сжег ее перед смертью, ничего не объяснив любимой жене Лидди. Спустя годы правнучка Эдварда, Джульет, окажется на пороге Соловьиного Дома. Что скрывает эта земля, на которой цвели яблони, строились планы и разбивались сердца?
Тони и Алтея Уайлд — красавцы, купающиеся в лучах славы, актеры, известные всем, мои родители. Ими восхищались, им завидовали, их любили. Их называли Дикими Цветами, такими яркими и независимыми они были. Каждое лето мы проводили в доме у моря — в доме, который приютил моего осиротевшего отца во времена, когда мир разрывали ужасы Второй мировой войны. Отец был моим героем, моим лучшим другом, он подарил нам с братом золотое детство, но призраки прошлого никогда не отпустят его. И рано или поздно они настигнут нас всех.
Даже в парфюмерии и косметике есть пробники, и в супермаркетах часто устраивают дегустации съедобной продукции. Я тоже решил сделать пробник своего литературного творчества. Продукта, как ни крути. Чтобы читатель понял, с кем имеет дело, какие мысли есть у автора, как он распоряжается словом, умеет ли одушевить персонажей, вести сюжет. Знакомьтесь, пожалуйста. Здесь сборник мини-рассказов, написанных в разных литературных жанрах – то, что нужно для пробника.
В романе Б. Юхананова «Моментальные записки сентиментального солдатика» за, казалось бы, знакомой формой дневника скрывается особая жанровая игра, суть которой в скрупулезной фиксации каждой секунды бытия. Этой игрой увлечен герой — Никита Ильин — с первого до последнего дня своей службы в армии он записывает все происходящее с ним. Никита ничего не придумывает, он подсматривает, подглядывает, подслушивает за сослуживцами. В своих записках герой с беспощадной откровенностью повествует об армейских буднях — здесь его романтическая душа сталкивается со всеми перипетиями солдатской жизни, встречается с трагическими потерями и переживает опыт самопознания.
Повесть «Пробел» (один из самых абстрактных, «белых» текстов Клода Луи-Комбе), по словам самого писателя, была во многом инспирирована чтением «Откровенных рассказов странника духовному своему отцу», повлекшим его определенный отход от языческих мифологем в сторону христианских, от гибельной для своего сына фигуры Magna Mater к странному симбиозу андрогинных упований и христианской веры. Белизна в «онтологическом триллере» «Пробел» (1980) оказывается отнюдь не бесцветным просветом в бытии, а рифмующимся с белизной неисписанной страницы пробелом, тем Событием par excellence, каковым становится лепра белизны, беспросветное, кромешное обесцвечивание, растворение самой структуры, самой фактуры бытия, расслоение амальгамы плоти и духа, единственно способное стать подложкой, ложем для зачатия нового тела: Текста, в свою очередь пытающегося связать без зазора, каковой неминуемо оборачивается зиянием, слово и существование, жизнь и письмо.
В 2020 году человечество накрыл новый смертоносный вирус. Он повлиял на жизнь едва ли не всех стран на планете, решительно и нагло вторгся в судьбы миллиардов людей, нарушив их привычное существование, а некоторых заставил пережить самый настоящий страх смерти. Многим в этой ситуации пришлось задуматься над фундаментальными принципами, по которым они жили до сих пор. Не все из них прошли проверку этим испытанием, кого-то из людей обстоятельства заставили переосмыслить все то, что еще недавно казалось для них абсолютно незыблемым.
Селеста Барбер – актриса и комик из Австралии. Несколько лет назад она начала публиковать в своем инстаграм-аккаунте пародии на инста-див и фешен-съемки, где девушки с идеальными телами сидят в претенциозных позах, артистично изгибаются или непринужденно пьют утренний смузи в одном белье. Нужно сказать, что Селеста родила двоих детей и размер ее одежды совсем не S. За восемнадцать месяцев количество ее подписчиков выросло до 3 миллионов. Она стала живым воплощением той женской части инстаграма, что наблюдает за глянцевыми картинками со смесью скепсиса, зависти и восхищения, – то есть большинства женщин, у которых слишком много забот, чтобы с непринужденным видом жевать лист органического салата или медитировать на морском побережье с укладкой и макияжем.
Журналист, креативный директор сервиса Xsolla и бывший автор Game.EXE и «Афиши» Андрей Подшибякин и его вторая книга «Игрожур. Великий русский роман про игры» – прямое продолжение первых глав истории, изначально публиковавшихся в «ЖЖ» и в российском PC Gamer, где он был главным редактором. Главный герой «Игрожура» – старшеклассник Юра Черепанов, который переезжает из сибирского городка в Москву, чтобы работать в своём любимом журнале «Мания страны навигаторов». Постепенно герой знакомится с реалиями редакции и понимает, что в издании всё устроено совсем не так, как ему казалось. Содержит нецензурную брань.