Летняя гроза - [27]

Галахад успокоился.

– Что вы делаете после обеда? – обратился он к Сью.

– Мистер Бакстер, – ответила она, – предлагал поиграть в карты.

– Не надо. Лучше я вам почитаю. Я больше никому не стал бы их читать, а вот вам – непременно. Как-то я показал странички две моей сестре Констанс, и она меня не поняла. Нельзя писать, когда тебя не понимают. Вот что, я вам их просто дам. Где вас поселили?

– Моя комната выходит прямо в сад.

– А! Прекрасно. Я их туда занесу.

Он ушел. Все помолчали. Потом Сью повернулась к Пилбему.

– Ну? – сказала она, вызывающе подняв подбородок.

3

Перси Пилбем облегченно вздохнул. Он было подумал, что с ним что-то не в порядке. Теперь он знал точно: это Сью Браун, и никто иной.

– Что вы здесь делаете? – спросил он.

– Не важно.

– Зачем вы так сердитесь?

– Не важно.

– Ну, хоть объясните, почему вы приехали?

– Чтобы помириться с Ронни после того вечера.

Они помолчали.

– Как этот граф вас назвал?

– Мисс Скунмейкер.

– Почему?

– Он так думает.

– Зачем вы выбрали такую фамилию?

– Сколько можно спрашивать?

– Спрашивать? А что же мне еще делать? Я уж решил, что мне мерещится. Значит, вы тут под чужим именем?

– Да.

– Ну, знаете! И со всеми поладили?

– Да.

– Только не со мной.

– С какой стати мне с вами ладить? Вы разбили мне жизнь.

– Я?

– Ах, надоело!

Они опять помолчали.

– Этот Галахад в вас души не чает, – сказал наконец Пилбем.

– Мы подружились.

– И даст эти мемуары.

– Да.

– Вот тут мы и поладим.

– В каком смысле?

– Хотите заработать?

– Нет, – ответила Сью.

– Ну-ну! Все хотят. Слушайте. Вам понятно, почему я здесь?

– Где вас только нет. Куда ни пойдешь, вы тут как тут.

Она решила уйти. В конце концов, на террасе мог появиться Ронни. Если он увидит ее наедине с этим слизняком, что он подумает?

– Куда вы?

– Туда, в комнаты.

– Вернитесь!

– Не хочу.

– Я вам скажу что-то важное.

– Да?

Она остановилась.

– Вот это другой разговор, – одобрил он. – Ну, слушайте. Вы понимаете, что я могу испортить вашу игру?

– И что же?

– Но не стану. Если вы не упретесь.

– Не упрусь?

Пилбем благоразумно окинул взглядом террасу.

– Если вы мне поможете. Знаете, почему я здесь? Старик думает, из-за его свиньи. Нет. Из-за этих мемуаров.

– Что?!

– Так я и знал, что вы удивитесь. Да, из-за мемуаров. Тут недалеко живет один человек. Он боится, что там про него много написано. И он мне пообещал… м-м-м… сто фунтов, если я украду рукопись. Вы дружите с этим Галахадом. Значит, дело в шляпе.

– Вы так думаете?

– Конечно. Особенно теперь, когда он их вам даст. Передайте мне, и пятьдесят фунтов ваши.

Глаза ее сверкнули. Он этого ждал. Какая-никакая, а сумма.

– Вот как? – сказала Сью.

– Пятьдесят фунтов. Пополам.

– А если я не украду, вы им откроете, кто я?

– Точно, – отвечал Пилбем, радуясь ее понятливости.

– Что ж, открывайте.

– Что?!

– Хотите выдать, выдавайте.

– И выдам.

– Пожалуйста. А я скажу мистеру Трипвуду, что вы написали статью.

Перси Пилбем покачнулся, как саженец под ветром. Слов он не нашел.

– Скажу, скажу.

Пилбем искал слова, но надобность в них миновала. На террасу вышла Миллисент.

– Добрый вечер, – простонала она.

– Добрый вечер, – ответила Сью.

В библиотечном окне показался лорд Эмсворт.

– Мой дорогой, – позвал он, – можете идти. Я их нашел.

Миллисент проводила сыщика любопытным и неласковым взглядом.

– Кто это?

– Некий Пилбем.

Миллисент оперлась о перила и смотрела в парк так, словно ее раздражали все парки, этот – в особенности.

– Вы читали Шопенгауэра? – спросила она.

– Нет.

– Прочитайте.

Она замолчала, куда-то глядя. Где-то в сумерках корова издала душераздирающий звук, как бы обобщив всеобщую печаль.

– Он говорит, страдание – не случайно. Жизнь – это смесь страдания и скуки. Или то, или другое. Вам очень понравится. Ну, я пошла. А вы?

– Спасибо, я еще постою.

– Как хотите. Он говорит, самоубийство – лучший выход. У индусов оно вместо церкви. Бросятся в Ганг, а там – крокодилы.

– Вы очень любите Шопенгауэра?

– Читаю. Нашла в библиотеке. Он говорит, мы – ягнята на лугу, которых подстерегает мясник. Пройтись не хотите?

– Нет, спасибо.

– Дело ваше.

Миллисент отошла немного, но вернулась.

– Да, я забыла сказать. Я обручилась с Ронни.

Деревья поплыли перед Сью, и кто-то стал ее душить.

– С Ронни?..

– Да, – повторила Миллисент тем самым тоном, который избрал бы Шопенгауэр, обнаружив в салате червяка. – Вот сейчас.

Она ушла, Сью вцепилась в балюстраду.

– Ну, знаешь!

Это был Хьюго, хотя и какой-то зыбкий.

– Она тебе сказала?

Сью кивнула без слов.

– Она выходит замуж за Ронни.

Сью опять кивнула.

– Смерть, где твое жало?[24] – вскричал Хьюго и убежал туда, куда ушла Миллисент.

Глава XII Действия дворецкого

1

Достойное и твердое послание, в котором Руперт Бакстер выразил свое мнение о лорде Эмсворте, было написано сразу после прискорбного инцидента и передано Биджу еще не отмытыми руками. Только выполнив этот неотложный долг, бывший секретарь пошел к себе причесаться и умыться, но не успел он пройти один пролет, как дверь открылась и с уст леди Констанс сорвался, скажем так, крик испуга:

– Мистер Бакстер!

Удивилась она настолько, что Бакстер чуть не отнес и ее к разряду неуравновешенных. Сейчас ему были неприятны женские крики.

– Разрешите пройти? – учтиво спросил он. Объяснить он мог все, но не хотел – у стен есть уши.