Летние ночи - [50]

— Спасибо.

Впервые у меня есть надежда на будущее. Возможно, все будет не так уж и плохо.

Этим вечером я все еще избегаю Дэнни, но в пятницу, пока завтракаю, я понимаю, что должна выбраться из этого дома. Если пробуду здесь секундой дольше, то сойду с ума. Я скучаю по Сэм (и конечно, по Дэнни). Я понимаю, что еще не могу комфортно сидеть, но определенно уверена, что смогу с этим справиться.

— Сегодня вечером никаких походов к Саманте, — предупреждает отец, прежде чем уйти на работу.

Я стараюсь скрыть свое разочарование.

Прежде чем уйти, он наносит мне самый большой удар.

— И я не уверен, когда ты вообще сможешь туда пойти.

Это ранит меня больше и разрушает сильнее, чем любая порка, которую я когда-либо получала.

В течение всего дня мама пытается вести себя бодро, но от этого мне просто хочется придушить ее. Как она может притворяться, что все так радостно и прекрасно?

Когда родители уходят спать, я понимаю, что мне надо выбраться наружу и предупредить Сэм, что какое-то время я, наверное, не смогу видеться с ней. Я стараюсь не думать, будет ли мне вообще когда-либо позволено проводить там пятничные ночи. Зачем себя мучить?

Я иду медленно, стараясь, чтобы ткань трусов не сильно натирала ягодицы. От образовавшейся корочки они начали зудеть, но я игнорирую это.

Когда я захожу, дом переполнен, и я пробираюсь сквозь толпу, выискивая Сэм. Близнецы на кухне, поэтому я останавливаюсь, чтобы узнать у них, не видели ли они ее.

— Неа, — Прайс приобнимает меня сбоку, — но если бы я был тобой, то поостерегся бы Дэна. Он в одном из своих скверных настроений.

Великолепно.

Я останавливаюсь в коридоре, разрываясь между тем, чтобы проверить комнату Сэм, и тем, чтобы проверить, в своей ли комнате Дэн, так как я не увидела его на вечеринке.

Не уверена, готов ли Дэн ко встрече со мной и хочет ли он вообще меня видеть. Побеждает боль в моем сердце от тоски по его лицу, его улыбке и по всему в нем. Я мягко стучу в его дверь.

— Отвалите! — кричит он.

— Это я, — шепчу я в дверь, но слишком громко играет музыка. Я решаю рискнуть открыть дверь.

Дэн расхаживает по комнате, огибая туда-сюда свою кровать. Он не слышит, как за моей спиной захлопывается дверь, слишком поглощенный своим передвижением. Стоя спиной ко мне, он садится на дальний край своей кровати и когда поворачивается, его голова все еще опущена вниз. Он не останавливается, пока его глаза не наталкиваются на мои ноги, затем он вскидывает голову вверх.

Мы смотрим друг другу в глаза, пока на весь дом гремит музыка, а через открытое окно доносятся голоса со двора. В конце концов, мы устремляемся навстречу друг другу. Дэн притягивает меня к себе, прижимает к своему телу, и я обнимаю его. Руками он прижимает мою голову к своей груди, и я могу слышать беспорядочное биение сердца в его груди. Он делает глубокий вдох, его нос зарывается в мои волосы.

Когда он говорит, его голос напряженный и хриплый.

— Прости меня.

— За что? — я единственная, кто должен извиниться.

— Я никогда не хотел, чтобы ты держалась от меня подальше.

Я не делюсь с ним настоящей причиной разлуки, это слишком больно.

— Ты нуждался в пространстве.

— Но не так долго, — Дэн берет в ладони мое лицо, приподнимая, когда смотрит вниз на меня. — Мне пришлось сдерживать себя, чтобы не пойти к твоему дому и не кидать камни в твое окно.

Мое сердце колотится от волнения, когда представляю, что бы было, если бы мой отец увидел его.

Он всматривается в мои глаза.

— Неважно, насколько злым или расстроенным я выгляжу, мне никогда не понадобится больше часа наедине с самим собой, хорошо?

Я киваю.

Он мягко целует меня, но мне нужно больше. Руками сгребаю ткань его футболки и тяну его на себя. Он стонет мне в рот, когда я приветствую его своим языком.

— Я скучала по тебе, — признаюсь я между поцелуями. До этого момента я не понимала, насколько сильно скучала, но сейчас, когда я здесь, в его доме, впервые за последние дни я чувствую себя самой собой.

Дэн крепче целует меня в ответ. Он ведет меня спиной вперед, пока мои ноги не ударяются о кровать, и я оступаюсь. Его постель мягкая, но я жестко приземляюсь, и мое платье трется о тело. Жгучая боль разносится по моему телу, и я издаю что-то среднее между визгом и плачем.

Дэн останавливается, чтобы осмотреть меня.

— Ты в порядке?

Нет. Я чувствую, как дрожит мое лицо, даже при том, что стараюсь сдерживать себя. Я киваю в ответ.

В его глазах отражается боль.

— Это второй раз за эту неделю, когда ты врешь мне.

Слезы проливаются наружу, потому что я не хочу ему врать, но мне слишком стыдно сказать ему правду.

Он поцелуями осушает мои слезы.

— Пожалуйста, расскажи мне.

Я отворачиваю лицо, заплакав еще сильнее.

— Я не могу.

— Ханна, — умоляет меня Дэн, страдание в его голосе делает все только хуже.

— Это слишком унизительно.

Он поворачивает мою голову, и поцелуями убирает еще больше слез с моего лица. От его нежности они льются только еще сильнее.

— Скажи мне, что это не то, о чем я думаю? — его брови сведены вместе, что никогда не было хорошим знаком.

Я не хочу врать, поэтому снова отворачиваю голову. Он опускает голову на мое плечо, его дыхание становится тяжелым, а температура тела возрастает.