Летние каникулы - [74]

Наверное, это была безнадежность, взрыв отчаяния. Лицо Асано смялось. Тем не менее, эти слова неожиданно показали большой результат. Шторм освистывания мгновенно утих. Глаза всех учеников начали перемещаться туда-сюда между Маюми и Тацуей. Увидев, что лицо Маюми окрасилось слабо красным, Тацуя подумал: «это лицо лишь увеличит беспорядок!», — но под обстоятельствами, когда он неохотно был под постоянным наблюдением, он просто не мог её осуждать.

Тупиковое положение было сломано, когда со сцены прозвучали холодные слова:

— Это всё, что вы хотите сказать?

Никем не замеченная, (наверное, пока) Миюки поднялась. Холодный надменный взгляд пронзил лицо старшеклассницы.

Даже с задней части сцены казалось, — нет, наверное, именно потому, что это исходило из глубин сцены, — что её выражение ясно обладает достоинством, как у королевы, ожидающей короткого ответа; распространяющая слухи старшеклассница сразу же закрыла рот.

«Магия... не вызвана» — первым делом Тацуя проверил и убедился, что Миюки не потеряла контроль магии.

Давление было не магией. Не вызывая какую-либо магию, Маюми излучала ледяной холод, отнимающий у тела способность свободно двигаться, будто в глубинах худшей зимы, даже Тацуя его ощутил.

— Видимо ваш порыв был попыткой затуманить вопрос порочащей личность клеветой. Поэтому моей властью помощницы лица, отвечающего за надлежащее проведение заседания, я приказываю вам покинуть зал. Если у вас есть возражения, тогда обеспечьте основу для вашего утверждения, что у Президента Саэгусы есть особые чувства к конкретному ученику первого года.

— Это... — естественно, Асано запнулась. Потому что это изначально были лишь домыслы, просто клевета. Даже сама Асано это осознавала.

Глаза Миюки холодно остановились на парализованной Асано. В глазах не было магии, они содержали лишь презрение. Казалось, этот взгляд был способен заморозить сердце противника. И это на самом деле парализовало агитатора, вовлекшего её старшего брата в клевету, поэтому противник была в состоянии, когда не могла пошевелить даже пальцем.

Это не была власть, ранг, социальный класс... или опыт работы в обществе, всё это не могло принадлежать ученице старшей школы. Это и вправду были обстоятельства, когда можно использовать слово «Достоинство»; столь славно это звучало.

— ...Я сделаю поправку. Вам нет необходимости покидать зал. Пожалуйста, прекратите задавать вопросы и вернитесь на своё место, Асано-сэмпай. — Хаттори, отвечавший за надлежащее проведение заседания, по крайней мере попытался взять всё под контроль. А почему «по крайней мере»... ну, в общем, он тоже был поражен давлением, которое всё ещё исходило от Миюки.

Миюки элегантно поклонилась и вернулась на своё место; Асано была не в том состоянии, чтобы сказать даже слово в ответ и неуклюже вернулась на своё место.

В конце концов, помеха оппозиционной группы закончилась неудачей.

После этого беззаботное настроение, что даже не позволило никому перебивать докладчика, заполнило конференц-зал, постепенно (или, возможно, скучно), люди голосовали в электронном виде, и отмена права на избрание в школьный совет лишь первого потока была утверждена большинством.

И, наконец, настало время предвыборной речи Азусы.

Поскольку кандидат был лишь один, речь была больше похожа на декларацию убеждений кандидата, но протокол, нет, вотум доверия будет проведен (более того, бюллетени будут из настоящей бумаги, а не электронным голосованием). В её лице смешался восторг и напряженность, Азуса подошла к подиуму. Когда она быстро поклонилась, раздались аплодисменты.

Тут и там, свист и крики поддержки смешались вместе, но вскоре, когда Азуса начала говорить, они затихли.

Тацуя и Миюки не могли понять, так как их мало интересовала развлекательная индустрия, но милый и женственный тип выступающей на сцене девушки нравится многим парням.

Тацуя всё ещё не знал почему, но без учета её отличных оценок в теории и практике, не хвастаясь даже немного, скромная и дружелюбная Азуса, лицо и фигура которой были также скромными и дружелюбными, в школе имела репутацию «идола, с которым легко подружиться», что было похоже, но немного отличалось от Маюми.

Удивительно (хотя так говорить было бы несправедливо к Азусе), но она красноречиво преподносила свою «политику» и «курс». Основы были унаследованы от текущих взглядов школьного совета; он видел сильную склонность к школьному идеализму, но в целом закончила она умеренно. Иногда она странно подкрепляла речь словами «Пойти на это» и «Вы на это способны»; ну, наверное, у нас всех есть странности.

Разразился шторм, когда она коснулась темы представителей следующего школьного совета.

— ...Я отложу решение до того дня, когда нужно будет делать необходимые назначения. Я намерена назначить очень способных людей, без учета их принадлежности к первому или второму потоку.

— Этого ученика второго потока~?

— Азуса-тян любит молодой и неукрощённый тип~.

Эти слова и впрямь были лишь низкосортными насмешками. С самого начала это был лишь вульгарный способ для подавленной оппозиционной группы выбросить свою неослабевающую и всё ещё тлеющую неудовлетворенность. Возможно, они подсознательно посчитали, что контратака против Азусы наиболее вероятно будет проигнорирована.