Лётчики - [35]
Свои предложения Савчук вносил самым серьёзным тоном. Он верил в них.
— Ну и чудак! — удивлялись курсанты.
Инструктор Прянишников обратил внимание на малоразговорчивого курсанта. Савчук оказался выносливым и понятливым человеком. Петр Кузьмич возил его на пилотаж, приучая к ощущениям на разных фигурах.
Но сколько инструктор ни бился, дело не подвигалось. Савчук, чувствуя себя в чём-то виноватым, развивал бешеную работоспособность: чище всех содержал машину, точно выполнял приказания, организовал субботник по осмотру материальной части, но ничто не помогло: его отчислили.
Вот тут-то Прянишников и выразил свою мысль о законе компенсации.
— Ты не грусти, брат. Не ты первый, не ты и последний. Это физический дефект. И сколько ты ни хлопочи, делу не поможешь…
Горе глыбой навалилось на плечи Савчука: он не спал всю ночь. Уйти навсегда из авиации, от того дела, с которым он уже сроднился и к которому начал привыкать?..
До слез жалко было расставаться со школой и мечтой — летать самому. Савчук остался в авиации на должности моториста. Это была постоянная пытка: готовить машину, вытирать её, поить маслом и бензином, а потом целый день стоять на старте и сгорать от зависти к счастливцам. Но человек, однажды столкнувшийся с авиацией, на всю жизнь заболевает любовью к воздуху, и пусть он переменит свою профессию или выйдет в инвалиды — всякий пустяк, всякий авиационный случай, простая газетная заметка всегда заставят биться его авиационное сердце. И острей всех испытывают это чувство отчисленные из школ курсанты, работающие техниками и мотористами. Как любимую девушку, уведённую счастливым соперником, провожают они свою машину в воздух.
Волку не нравился этот слишком прямолинейный и чудаковатый комсомолец; при каждом удобном случае он издевался над мотористом и собирался уже убрать его совсем, когда в отряд прибыл Хрусталёв. Новый командир по-хозяйски оценил Савчука, дал ему возможность работать над изобретениями.
Савчук придумал простое и несложное устройство, обеспечивающее безопасность парашютного прыжка. Прикреплённый к самолёту длинный тросик другим концом привязывался к вытяжному кольцу. И если, растерявшись, парашютист мог бы забыть дернуть за кольцо, оно вытягивалось тросиком. Хрусталёву эта идея очень понравилась. Он помог Савчуку в теоретических расчетах.
Савчук возглавлял в отряде комсомольскую организацию.
У Клинкова с мотористом были странные отношения: на общем собрании, после известного случая с Волком, Савчук яростней всех нападал на Андрея, хотя в глубине души моторист относился к Клинкову с уважением. Андрей ещё толком не разобрался в этой сложности отношений и на всякий случай держался от секретаря подальше. Но его, влюбленного в технику, привлекал к себе этот обычно молчаливый парень, который отлично разбирался в тонкостях авиации. Андрей понемногу забывал обиду, а после разговора с Хрусталёвым начал проникаться к Савчуку чувством симпатии.
30
Испытание парашюта было назначено на выходной день. После завтрака всем отрядом поехали на аэродром. Солнечный свет сиял по-праздничному. Деревья стояли не шелохнувшись, вытянув над придорожной канавой свои мохнатые лапы. От них через дорогу тянулись нежно-голубые наивные тени.
Героями дня были Савчук и Голубчик. Моторист по обыкновению молчал, хотя на его лице изредка, легким ветерком проходила скромная, еле уловимая улыбка. Он держался с торжественной простотой. Голубчик нервничал, хохотал по всякому поводу, и всем было ясно, что его непринужденность была показной.
Через полчаса переставленный на лыжи самолёт Андрея, оставляя за собой две широкие бирюзовые полосы, выруливал на старт. В задней кабине сидел Голубчик и «Иван Иваныч», как называли летчики болван с песком, выбрасываемый для испытания парашютов. Его подвешивали под машину, за кольцо привязывали верёвку, другим концом она крепилась к самолёту. Манекен сбрасывался и летел вниз, верёвка вытягивала кольцо, и парашют распускался. Первым прыгал «Иван Иваныч». Просторными кругами Андрей набрал над аэродромом четыреста метров. Он вёл самолёт по прямой, через центр поля. Голубчик, держа в руке трос, выглядывал за борт: кромка крыла проплыла над группой ожидающих, ещё две секунды — и он отпустил трос. Болван плашмя рухнул вниз — парашют выпорхнул из ранца: легко покачиваясь, «Иван Иваныч» медленно опустился на землю.
На вторичном испытании, к общему изумлению, парашют не раскрылся: «Иван Иваныч» грохнулся оземь с такой силой, что снег столбом пошёл. Он разорвался пополам, песок рассыпался во все стороны. Уложенный парашют лежал на снегу с невырванным кольцом. Савчук суетился с ним, капельки пота рассыпчато обметали его возмущённое лицо.
— Мама, он же забыл привязать кольцо. Так и сбросил…
— Бедный «Иван Иваныч»!
— Внутренности-то как разнесло…
И хотя никто об этом вслух не говорил, но Хрусталёв ясно читал на лицах, что все восприняли катастрофу манекена, как смерть живого человека: уж слишком много наблюдалось в глазах тревожного любопытства. Как опытный командир, Хрусталёв понимал, что восстановить авторитет парашюта среди летного состава необходимо было сейчас же, иначе сомнение разъест душу каждого. Сомнение рождало робость, робость — трусость, и в результате — потеря боеспособности. Моторист обращался к каждому, доказывая, что виноват Голубчик, но голос его, обмякший и дрожащий, вызывал недоверие. Хрусталёв внимательно осмотрел упакованный парашют: всё было на месте. Кольцо вытягивалось свободно.
Сборник воспоминаний Ивана Спиридоновича Рахилло «Московские встречи» (1961). Книга посвящена известным людям России двадцатого века — от Маяковского до Чкалова.
Это наиболее полная книга самобытного ленинградского писателя Бориса Рощина. В ее основе две повести — «Открытая дверь» и «Не без добрых людей», уже получившие широкую известность. Действие повестей происходит в районной заготовительной конторе, где властвует директор, насаждающий среди рабочих пьянство, дабы легче было подчинять их своей воле. Здоровые силы коллектива, ярким представителем которых является бригадир грузчиков Антоныч, восстают против этого зла. В книгу также вошли повести «Тайна», «Во дворе кричала собака» и другие, а также рассказы о природе и животных.
Автор книг «Голубой дымок вигвама», «Компасу надо верить», «Комендант Черного озера» В. Степаненко в романе «Где ночует зимний ветер» рассказывает о выборе своего места в жизни вчерашней десятиклассницей Анфисой Аникушкиной, приехавшей работать в геологическую партию на Полярный Урал из Москвы. Много интересных людей встречает Анфиса в этот ответственный для нее период — людей разного жизненного опыта, разных профессий. В экспедиции она приобщается к труду, проходит через суровые испытания, познает настоящую дружбу, встречает свою любовь.
В книгу украинского прозаика Федора Непоменко входят новые повесть и рассказы. В повести «Во всей своей полынной горечи» рассказывается о трагической судьбе колхозного объездчика Прокопа Багния. Жить среди людей, быть перед ними ответственным за каждый свой поступок — нравственный закон жизни каждого человека, и забвение его приводит к моральному распаду личности — такова главная идея повести, действие которой происходит в украинской деревне шестидесятых годов.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Прозу Любови Заворотчевой отличает лиризм в изображении характеров сибиряков и особенно сибирячек, людей удивительной душевной красоты, нравственно цельных, щедрых на добро, и публицистическая острота постановки наболевших проблем Тюменщины, где сегодня патриархальный уклад жизни многонационального коренного населения переворочен бурным и порой беспощадным — к природе и вековечным традициям — вторжением нефтедобытчиков. Главная удача писательницы — выхваченные из глубинки женские образы и судьбы.