– Посидим, – охотно согласился Растокин, закрывая чемодан, а сам инстинктивно бросал взгляд на телефон, хотя и знал – Марина звонить не будет.
Час назад она звонила и сказала, что провожать не придет, чувствует себя отвратительно, и чем вообще все это кончится, она себе не представляет. И, убеждая себя, что звонить она не станет, он помимо своей воли все же хотел, чтобы Марина позвонила и пришла.
… А Марина в это время торопливо шла по аллее парка. Минут десять назад было солнечно, тепло, в парке находились люди, а сейчас откуда ни возьмись налетел ветер, небо затянули серые тучи. Ветер гнул книзу молодые липы, прижимал к земле цветы, поднимал на дорожках коричневую пыль. Парк опустел.
Где-то поблизости прогремел гром, и пошел дождь, сначала редкий, мелкий, а потом такой сильный, будто наверху прорвало плотину, и поток воды обрушился вниз.
«Боже, куда я иду? Зачем? Может, он уже уехал… Ведь он сказал, через час уезжает на аэродром. И я не застану его, не увижу… Боже, что я делаю?! Зачем я иду? Надо, надо… Скорей, скорей!»
Холодный дождь хлестал Марину по лицу, рукам, шее. Ноги ее промокли, в туфлях хлюпала вода, но Марина шла, ничего не разбирая и не чувствуя.
«Скорей, скорей!» – подгоняла она себя и убыстряла шаг. А перед глазами стояло озеро, землянка, фонтаны поднятой взрывами мин черной земли, и она будто спешит сейчас укрыться от них, забиться в землянку и не видеть фонтанов огня, дыма и земли…
«Куда я бегу? Зачем? Это же безумие!»
Дождь сбивал с деревьев листья, они падали на траву, дорожки, их смывал и уносил поток воды.
«Скорей! Скорей! Только бы застать… Только бы успеть!»
Катя заметила рассеянность Растокина, спросила:
– Не хочется уезжать?
Вопрос Кати вывел его из оцепенения, он встрепенулся, быстро встал.
– Надо, Катюша, надо… Пока будем ехать до аэродрома, расскажете мне о себе?
– Хорошо…
В машине они сели на заднее сиденье. Шофер запустил мотор, и они поехали.
Дождь перестал. На западе небо прочертила ярко-светлая молния, и тут же раскатисто и звонко прогремел гром.
Вскоре из-за туч выглянуло солнце, все вокруг сразу ожило, засеребрилось, а землю от самого горизонта опоясала огромная радуга.
– Мне мама рассказывала, что в молодости вы очень дружили, любили друг друга, собирались подать заявление в загс, но помешала война. И еще она сказала, что вы мой отец. Это правда?
Растокин растерянно молчал, не зная, что ответить на неожиданный вопрос.
А Катя спросила снова:
– Это правда? Вы мой отец?
– Да, это правда, – проговорил он тихо.
Катя порывисто прижалась щекой к его лицу.
– Как я счастлива! – прошептала она.
И Растокин ощутил на своем лице ее теплые слезы…
