Летать или бояться - [71]

– Коггинс, – прошептал Карлайл, – подъем!

– Я не сплю, – прохрипел Коггинс, переворачиваясь.

Карлайл сел на край его койки.

– Послушай, мне очень жаль будить тебя, но…

– Который час?

Теперь уже все, кроме Тьюкса, проснулись.

– Четверть второго. Послушай… есть задание. Ты можешь участвовать?

– Конечно, – ответил Коггинс так, словно не существовало ничего, в чем бы он не был уверен.

– Мы сегодня утром ведущие в Восьмой[81], и нам потребуется вся группа, чтобы совместно приложить максимум усилий.

– Что он говорит? – спросил Уитроу, растирая лицо, чтобы окончательно проснуться.

– Ш-ш-ш, – перебил его Бек. – Это сюрприз.

– Крупная операция, – продолжал Карлайл, теперь уже – ко всеобщему удовлетворению – громче. – Сначала массированный зенитный обстрел, потом истребители. Нефтеперерабатывающий завод. Я знаю, твой экипаж еще недостаточно готов к бою, но мы не можем дать тебе более опытного второго пилота, потому что…

– Мой экипаж готов к бою, сэр, – возразил Коггинс, и никто не стал ему перечить.

Итак, вот оно. То, что Коггинс впоследствии охарактеризовал как «бойню». Самолет, на котором Коггинс воевал в Северной Африке, он назвал «Авантюристкой». Его зеленая команда уже несколько дней спала в казарме, которую до нее занимал другой экипаж, теперь значившийся пропавшим без вести. Кто будет тут завтра – одному Богу известно. Технически они выполнили четыре из двадцати пяти положенных по норме вылетов, но их всегда отзывали раньше времени или снимали с выполнения задания каким-то иным образом. Они еще даже ни разу не перелетали через Канал. Их хваленая первая миссия закончилась полным конфузом, когда они потеряли компрессор наддува на высоте трех с половиной тысяч метров и вынуждены были вернуться назад, сбросив свой бомбогруз над Северной Атлантикой. Их правый бортовой стрелок, техасец по фамилии Маккардл, был временно откомандирован в активно действовавший, выполнявший свой двенадцатый вылет боевой экипаж «Девчонки из родного города», оставив пустой пулеметную щель, которую теперь заполнил Уитроу.

Нижний стрелок с «Дабл дайамонда»[82] сообщил Коггинсу: «Я видел, как «Барахольщик» поймал «восемь-восемь»[83] прямо в кабину, перевернулся с полной бомбовой нагрузкой и разрезал «Девчонку» пополам. Никаких парашютов я не заметил». Жив ли Маккардл или мертв? Никто не знал, но тревожились они недолго: чрезмерная обеспокоенность в бою помеха.

И вот они, обжегшись горячим кофе, скрипя суставами в проклятой британской сырости, с трудом втиснувшись в летные комбинезоны, с еще затуманенными сном глазами, превращаются в неваляшек-летунов: комбинезоны с подогревом, бронежилеты, наспинные парашюты у пилотов, нагрудные – у остальных, «Мэй Уэсты»[84], шлемы, летные очки, кислородные маски. Ото всех пахло мокрыми овечьими шкурами.

– Проклятый туман, – сказал Тьюкс, когда грузовик вез их к летному полю. – Слишком жидкий, чтобы есть, но слишком плотный, чтобы пить.

Видимость была нулевая.

– Придется рулить за джипом, чтобы найти взлетную полосу. Где наше место в построении? – спросил Стэкпоул.

– В «гробовом углу», – ответил Коггинс, постаравшись, чтобы это прозвучало небрежно.

– Потрясающе, – проворчал Бек, оператор БРЭО[85].

– Что? – переспросил Уитроу. Мокрые светлые волосы облепили его голову под пилоткой.

Вердикт огласил лейтенант Марс:

– Наружный край «коробочки», в хвосте.

– Чтобы зениткам было легче нас подстрелить, – пояснил Бек.

Йоргенсон похлопал Уитроу по раздутому рукаву.

– Это позиция для новичков. Необстрелянных.

– Предполагается, что мы будем тащиться в хвосте, пока не встроимся на место выбывших, – сказал Коггинс.

По крайней мере, они переросли стадию снятия с выполнения задания. Коггинс плоскогубцами вытащил проволоку из обода своей пилотки, чтобы она смялась, когда он наденет наушники.

Стэкпоул насвистывал «Как ты выглядишь сегодня»[86].

Внезапно перед ними замаячила «Авантюристка», заполнив собой их мир. Уныло-зеленая, любовница небес, сукина мать, их лоно, их судьба.

Сорок четвертая бомбардировочная эскадрилья, известная под названием «Летающие восьмые шары»[87], была первым авиаподразделением «Либерейторов» в Союзных военно-воздушных силах, хотя и не первым в Европе – эта честь принадлежала Девятой воздушной армии США, эскадрилье «Пирамидеров». «Восьмые шары» совершили свой первый вылет, сопровождая и поддерживая «Летающие крепости», в ноябре 1942 года, и когда все другие эскадрильи были переведены на ночные полеты, «Восьмым шарам» досталась незавидная доля единственной эскадрильи «Либерейторов», осуществлявшей дневные бомбардировки. Много разговоров было об одном «Либерейторе» под названием «Бумеранг», входившем в состав 93-й бомбардировочной эскадрильи, которая совершала налет на Лилль 9 октября. Он вернулся на базу, имея в обшивке тысячи дыр и годный лишь на металлолом, но его капитан и команда боролись за него, они залатали пробоины от пуль алюминием, и их самолет стал первым В-24 в эскадрилье, который выполнил пятьдесят боевых заданий. Его экипаж защищал честь своей машины, и она отплатила им добром, сохранив всем им жизни. Если называть вещи своими именами, откинув в сторону шутки, то налет на Лилль стал также переломным моментом для командования, которое вынуждено было безоговорочно признать, что В-24 – лучший бомбардировщик, чем гораздо более сексуальный на вид, «гламурный» В-17. «Либы» были быстрее, оснащены более современным вооружением, обладали большей дальностью полета и способностью нести больший бомбогруз.