Лесовичка - [47]

Опустившись на колени, Олдер ладонью разровнял землю и быстро нарисовал крут с двумя рунами по бокам — благо для такого незатейливого плетения хватало и сумерек… Положил в центр образовавшейся фигуры гребень и прикрыл его ладонью. Вновь сосредоточился, закрыл глаза. Теперь самым главным для него было соприкоснуться с излучением лесовички, подчинить её силы своим, а вычерченное на земле плетение ещё больше концентрировало его волю и ограничивало беглянку, не давая ей вырваться из сотворённой ловушки…

Первый шаг дался Олдеру легко — чужое излучение оказалось на диво тёплым, мягким и притягивало воина уже само по себе. Словно пушистый котёнок, которого рука сама тянется погладить… Олдер не стал отказывать себе в таком маленьком удовольствии — первое соприкосновение их сил было лёгким, почти воздушным. Тем не менее беглянка, почувствовав чуждое вторжение, тут же встрепенулась испуганной птицей. Рванулась, попытавшись оборвать возникшую связь, и Олдер тут же усилил хватку. Сжимал и сдавливал, правда, по-прежнему мягко, почти бережно, не изменив этой тактике даже тогда, когда попытки лесовички освободиться превратились в непрерывные, отчаянные рывки.

Он не хотел сломить лесовичку сразу и напрочь, одним ударом пригнув к самой земле. Олдер собирался вначале показать беглянке всю глупую бессмысленность сопротивления, а потом, подчинив её волю своей, заставить вернуться. Это станет жестоким уроком для лесовички, но впоследствии сделает её более сговорчивой, а поговорить с ней Олдер собирался о многом, включая и сожжённый Реймет…

Между тем время шло. Почуяв, что лесовичка уже начала уставать от борьбы, колдун, криво усмехнувшись, начал ломать её ментальный щит. Как он и предполагал, защита дикарки не выдержала такого напора и быстро дала трещину. Но вот та боль, которая скрывалась за нею… Тысячник, конечно же, понимал, что молчаливая замкнутость вдовы скрывает за собою немало горя, но те отзвуки и обрывки мыслей, что теперь донеслись до него, заставили Олдера стиснуть зубы: скорбь, чувство вины, тоска по ушедшим. Детский, так и не изжитый до конца страх и боль от предательства — застарелая, уже ставшая почти привычной… Олдер пропустил эти отзвуки мимо своего сознания — ему вполне хватило такого соприкосновения, да и ворошить чужие мысли было пока без надобности… Обладай он способностью к духожорству — самому сильному и опасному колдовскому дару, — он не удержался бы и проник в открывшееся ему сознание ещё глубже, вбирая в себя весь доступный ему опыт… Духожоры ведь и славны тем, что выпивают чужие души и взламывают людские сознания без всяких ритуалов…

Но Олдер от рождения обладал хоть и сильным, но вполне обычным колдовским даром, слитым впоследствии, согласно традиции семьи, с магией Мечника, а потому воин, зная, что будет услышан, заговорил, мысленно обращаясь к беглянке: «Бежать бессмысленно. Возвращайся. Я не причиню вреда!» Ответом ему стал отчаянный всплеск уже почти полностью растраченных сил и упрямое: «Нет!»

Получив отказ, колдун ещё больше усилил давление на чужую волю: «Возвращайся! Ты не убила Ильмарка — за твою выходку тебя не накажут… Пойми, я не хочу тебя ломать!»

«Нет…» — теперь отказ больше напоминал шёпот — ничего удивительного. Спящий дар — плохая подмога в борьбе с сильным колдуном… Олдер ещё крепче вжал в землю гребень. «Последний раз прошу — возвращайся, ты не можешь мне противостоять…»

В этот раз лесовичка не удосужила его ответом. Зато слабо вспыхнул её ментальный щит — безнадёжная, тщетная попытка!.. Олдер жадно втянул ноздрями сырой воздух — он предлагал вполне разумный выход, но раз лесная упрямица по-прежнему не желает понять, на чьей стороне сила…

«Возвращайся!» — теперь это был хлёсткий приказ, подкреплённый многократно усиленной волей. Игры действительно закончились.

«Возвращайся немедленно!» — Воля Олдера неумолимо давила и сминала лесовичку, но дикарка каким-то чудом ещё находила в себе силы к сопротивлению… Но откуда бы она их ни черпала, преимущество всё равно было на стороне колдуна. «Я ПРИКАЗЫВАЮ! ВОЗВРАЩАЙСЯ!» — Этот удар должен был смять, окончательно подавить и подчинить дикарку. Олдер уже чувствовал, как становится хозяином её воли, как тут…

В первый миг он вообще не понял, что произошло: связь с лесовичкой внезапно оборвалась, а по глазам Олдера точно бы со всего маху хлестнули гибкой веткой. Белая ослепляющая вспышка, звон и визг в ушах… Олдер повалился на бок, отчаянно тряся головой, — земля словно сошла с ума и непрестанно кружилась, мышцы налились болью… Он словно бы выпал из времени, потеряв все нити событий разом. Кто он?.. Где?.. Что происходит?!..

— Глава! — Знакомый голос пересилил шум в ушах. Олдер приподнял голову, пытаясь рассмотреть очертания приблизившегося к нему человека, но Антар был уже рядом. — Сейчас всё исправим, глава… — Рука пожилого Чующего легла Олдеру на плечо, а ещё через миг колдун почувствовал исходящую от эмпата силу. Прохладная, свежая, она омывала оглушённое сознание, и Олдер припал к ней, точно к роднику. Каждый глоток помогал ему прийти в себя, уносил боль и слабость… Эту силу хотелось пить бесконечно, но Олдер остановился, как только у него достаточно прояснилось в глазах… То, что Антар дал ему доступ к своим силам, совсем не означало, что у Чующего их много. Антар стар…