Лесовичка - [45]

— Знаю, но хотелось бы и от тебя услышать, что к чему… Только выпей сперва, так всю накипь легче высказать будет…

Олдер не стал особо артачиться. Обсуждать произошедшее ему всё равно было не с кем. Антар, хоть отец в нём, похоже, и не ошибся так, как в Ронвене, все равно не подходил для такого разговора, а Иринд… Что ж, старый стервятник знает его с младых ногтей, да и тайну сказанного блюдёт свято… Так что Олдер рассказал Иринду всё — включая последние слова Ирташа, свои безуспешные поиски и согласие на тайные похороны Мартиара, которые были уже прямым нарушением воли Ронвена… Вот только он, Олдер, не мог поступить иначе…

Иринд выслушал Олдера, как всегда, молча и не перебивая, но когда последнее слово было произнесено, не стал отвечать сразу, а молчал, по-птичьи прикрыв глаза… Но его дрёма оказалась не более чем иллюзией. Через некоторое время Иринд встряхнулся и заговорил.

— Что ж, ты действительно рассказал мне всё… За твой поступок я тебя не осуждаю — этот крейговец, сразу видно, был хороших кровей и крепкой закалки. Честное и простое погребение — самое меньшее, что ты мог ему дать, а большего бы, верно, не смог бы уже сделать никто… Что же до Ронвена, то я сам с ним поговорю. Скажу, что он больше не получит от меня не то что сотни, а даже единого ратника. Ибо даёт им слишком много воли. Твоя сотня совсем отбилась от рук… Ты же, в свою очередь, при встрече с ним не отводи глаза и не скрипи зубами от злобы. Он не должен заметить, что твоё отношение к нему переменилось!

Выслушав такое напутствие, Олдер немедля вскинулся, собираясь возразить, но Иринд лишь покачал головой.

— Тише, Олдер из рода Остенов, тише… Ронвен бьёт в спину, исподтишка, а ты ещё не привык иметь дело с такими врагами. Так что погоди выражать свою неприязнь открыто — время ещё приспеет… Да и от землицы тебе ни в коем разе отказываться не следует — ты свой надел получаешь из рук Владыки, а не Ронвена, так что ничего постыдного в этом нет, да и сама земля лишней не будет! Твой отец ведь был младшим сыном и унаследовал из родовых владений всего ничего, так что самое время тебе обзаводиться своим имением. Земля, она всегда впрок идёт и ценнее денег — особенно когда надо будет выходить в отставку. К тому же, я узнавал, кусок тебе достался жирный: хорошие поля, речка, пара деревень; отстроишь себе дом и будешь жить как у Семерых за пазухой. На обустройство я тебе, если хочешь, сам денег дам, да и как крестьян лучше приструнить — всегда подскажу.

При последних словах уже явно прикидывающего, что лучше строить и выращивать в ещё не существующем имении, Иринда Олдер слабо усмехнулся.

— Глава, спасибо… Но я ведь воин…

Иринд же при таких словах лишь вздохну;! да притворно сердито взглянул на Олдера.

— Воин ты только до тех пор, пока в возраст не вошёл, а вот когда тебя скрутит, как меня, то ты сразу поймёшь пользу обустроенного имения и верного дохода. Так что слушай меня, пока я живой, да учись, благо я ещё несколько лет смогу вас, молодых да ранних, на правильную дорогу ставить, хоть и трудно мне теперь за вами, щенками, угнаться. И возраст, и кости уже не те… А пока… — Иринд вдруг словно бы скинул маску, сразу став старше ещё на десяток лет. — Есть у меня новость, которой ты ещё не знаешь. Лазутчики донесли, что Владыка Лезмет лишил Мартиара Ирташа и его потомство родового имени и всех привилегий за то, что он якобы сдал Реймет без боя! Так что Крейговский Властитель обошелся с Мартиаром даже хуже, чем Ронвен… Если последний всего лишь надругался над мертвым телом, то Лезмет искупал в грязи саму память о воине, который положил за него жизнь…

Услышав такую весть, Олдер опустил голову и глухо произнёс:

— Только не Ирташ… С ним всё должно было случиться по-другому…

— Знаю. — Иринд разлил по стопкам очередную порцию васкана. — Но даже если в Крейге теперь верность долгу и мужество не в чести, а от Мартиара Ирташа отреклись свои, это не помешает двум амэнцам помянуть его в своих молитвах к Мечнику…

С этого времени прошло немало лет — ушли в небытие Ронвен и Лемейр. Олдер полагал, что эту страницу своей истории перевернул навсегда… Вот только прошлое, как оказалось, любит порою возвращаться самым немыслимым образом. А, может, сам Олдер был виновен в том, что потревожил это минувшее в лесной глуши — ну что ему стоило тогда пройти мимо?.. Олдер задумчиво огладил быльце детской кроватки — ему следовало принять решение, и непростое…

Лесовичку вряд ли можно обвинить в обмане — он её ни о чём толком не спрашивал, даже имени не узнал, она же, в свою очередь, просто молчала… И лелеяла ненависть, принесённую в лесную глушь вместе со старой куклой из сожжённого Реймета… Ненависть, до этого убаюканную долгими, тихими годами отшельничества, но теперь, при виде тех, кто порушил её прежнюю жизнь, вскипевшую с новой силой.

Лесовичка — враг… Которого он не рассмотрел сразу.

Олдер поднял голову, решительно стиснул губы — он не будет убивать лесную ведьму, но теперь поговорит с ней по-другому: неторопливо и обстоятельно, а ещё — станет держать при себе и не будет спускать с неё глаз…