Лесной царь - [19]

— Ей-богу, я готов на что угодно, лишь бы не сидеть в этом курятнике. Что там делается? Разыскивают меня?

— О том не беспокойся. Лучше давай готовить оружие.

— Уже все просмотрел, вычистил, выверил, как часы.

— Покажи-ка! — сказал Вуйо и стал осматривать одно ружье за другим. Найдя оружие в порядке, он отложил его в сторону.

— Правильно, сокол! Теперь тебе кинжал да ружье вместо отца-матери, береги их пуще глаза.

— Куда завтра?

— Погоди, подойдут остальные, тогда и поговорим. Я закончу кое-какие дела, а ты сиди здесь.

— Опять один?

Вуйо, промолчав, вышел.

Джюрица погрузился в раздумье. «Вот оно начинается…» — но поближе разглядеть это оно не хватало мужества. Джюрица чувствовал его уже рядом, знал, что рано или поздно придется взглянуть ему в глаза, и все-таки старался не думать о нем до последней минуты. В глубине души Джюрице хотелось подольше с ним не встречаться или, если только это возможно, чтобы его вовсе не было, а пока суд да дело — предпочитал не думать о нем вовсе. Его страшила сама мысль о нем, мучили угрызения совести, и всего больше он мечтал оказаться в толпе народа и чтобы там все сразу разрешилось. В такой неизвестности прошло немало времени.

Поздней ночью явился Вуйо с двумя людьми. Особенно привлекал внимание и внешностью, и необычным поведением один из них. Это был цыган лет сорока. На его смуглом лице сидел крючковатый, слегка сплюснутый нос — признак мужества и отваги. Черные, горящие глаза под низким, выпуклым лбом смотрели свирепо даже тогда, когда его, губы раздвигались в улыбке. Роста он был небольшого, но силы необычайной. Его широким плечам и могучим мышцам позавидовали бы многие профессиональные атлеты. Войдя в комнату, он не мог усидеть на месте: то внимательно осмотрит каждый угол, то судорожно двинет плечом или протянет руку и тотчас, словно ожегшись, отдернет ее; то качнет головой, закинет ее назад и в то же мгновение притопнет ногой, — казалось, в нем бушует буря и не может найти выхода.

Это был известный в тех краях Радован Пантовац, вожак или главный подручный во всех воровских и разбойничьих ватагах того края. Без него Вуйо ничего не предпринимал, впрочем, и Пантовац уважал и побаивался Вуйо больше, чем кого бы то ни было. Дважды его приговаривали к каторге за большие кражи, но тотчас после помилования, которое незамедлительно удавалось выхлопотать его дружкам, он снова принимался за старое. В кражах и разбойничьих налетах он не знал удержу. Очертя голову врывался он, как бешеный волк в стадо, в мирные дома и готов был перерезать всех. Поэтому Вуйо старался, чтобы рядом с Пантовацем всегда был хладнокровный человек, который, буде нужно, вовремя бы утихомирил его. Именно за эту безумную смелость Вуйо и ценил Пантоваца более других гайдуков, которые прошли «через его руки».

— Вот твоя ватага, харамбаша! — сказал Вуйо, войдя в комнату к Джюрице. — Этот будет тебе побратимом и наперсником в каждом деле. Вы хорошо друг друга знаете.

Джюрица подошел к Пантовацу, и пожал ему руку.

— Надоело небось, побратим, ждать? — спросил его Пантовац.

— Клянусь богом, с ума сойти можно от скуки! — ответил Джюрица.

— Хе, потешишь душу… погоди до утра, поглядишь, какова будет схватка! Я и сам, видит бог, томлюсь от безделья.

Джюрица подошел к другому сообщнику и, протягивая ему руку, спросил:

— И ты, Коста, с нами?

— Да вот… приходится… Вуйо так наказал, а у меня как раз дело… — начал было тот нерешительно. Но Пантовац пронзил его взглядом, и он умолк.

Когда все уселись Вуйо начал:

— Ну, хватит прохлаждаться, пора браться за дело. Есть едим, а ничего не зарабатываем… Завтра в Жабары едет трактирщик Милутин платить за ракию — будет у него дукатов с тридцать. Ты, Джюрица, его остановишь и отберешь деньги, эти двое пойдут с тобой. Радован расскажет тебе все, что нужно делать; он мастер на такие штуки. Надо тебе поскорей привыкать к подобным делам, чтобы потом самому приказывать другим. Только бы сердце было смелое да забубенная голова. Радован и Коста намажут лица сажей и переоденутся, чтобы никто не узнал, а тебе уже терять нечего.

Затем Вуйо роздал всем троим оружие. Джюрице — централку, револьвер и нож и через плечо повесил широкий патронташ. Пантовац взял лишь ружье да нож, а Коста, кроме ружья, повесил на плечо еще флягу с ракией и торбу с едой.

— В торбе платки и тряпка с натертым углем, — предупредил Вуйо. — А теперь отправляйтесь, в добрый час!

Джюрица встрепенулся, точно после глубокого сна.

— Что, не завтра разве? — спросил он удивленно.

— Завтра, а как же! Но ведь ты, надеюсь, не станешь выходить из моего дома у всех на виду. Нужно прибыть на место и ждать.

Джюрица машинально вышел из дома в сопровождении двух разбойников; он был как в бреду. «Кто знает, — подумал он, — может, еще ничего не будет, до рассвета далеко». И, немного успокоившись, углубился в лес.

VII

Рассветало. Погасли звезды. Ясно обозначились предметы. В воздухе струился белесый сумрак, но восток уже загорался румянцем. Еще несколько мгновений — и в небесной синеве рассыплются огненные лучи, от которых все вокруг засияет.

Вдоль дороги, что ведет к сердцу Шумадии, катит свои воды от излучины к излучине среди зарослей ежевики и ломоноса, в которых мог бы укрыться целый батальон, Бели Поток. Здесь, на крутом изгибе, в траве лежат с одной стороны Радован и Коста, с другой — Джюрица.