Лесной царь - [15]
— Как, неужто он…
— Ха, мой племянничек, не будь его, разве ты сидел бы в этой угловой камере с окном на улицу! Думаешь, я шутки шучу? Ступай ложись, а я пошел действовать.
V
Занялась заря. Весь городок, с извилистой, тихо журчащей речкой, окутал белый влажный туман. Он устлал своим легким покровом и всю лощину, по которой тянулась главная и единственная городская улица. Умолкли после долгого утреннего кукареканья петухи. Все еще сидя на жердях, они расправляют затекшие ноги и крылья, вытягивают вниз шеи, словно хотят удостовериться: не случилось ли чего на земле за ночь. Уже поскрипывают кое-где двери, тарахтят оцепы колодцев: это еще не очнувшиеся от сна ученики и подмастерья таскают воду своим свирепым хозяйкам, которые потягиваются на перинах подле своих откормленных и флегматичных мужей. Тускло мерцают перед кафанами фонари, точно души чахоточных стариков. То тут, то там отворяется окно, и в нем показывается заспанная голова, необычайно толстая рука почесывает затылок. С гор дует холодный резкий ветер. Город просыпается.
Распахнулась дверь уездной управы, и на пороге появился Радисав. Лениво сунув руку за пазуху, он почесывается, как человек, проспавший без просыпу целую ночь. Открылось окно и на верхнем этаже, в комнате стражников, и в нем появился только что пробудившийся от сна стражник. Поглядев на улицу, он почесал затылок, зевнул во весь рот и обратился к Радисаву, который все еще стоял на пороге.
— Погляди-ка, Раде, там, под окнами! Что-то мне всю ночь чудился какой-то стук.
— А-а-а-а… — зевнул Радисав и поднял заспанные глаза на стражника. — О чем ты?
— Погляди вон там. Под окнами.
Радисав неторопливо зашагал, окидывая взглядом стену, внезапно он остановился и воскликнул:
— Ух, проломана стена!..
— Что ты говоришь? — крикнул из окна стражник.
— Зови людей, буди начальника! — крикнул Радисав и ошалело заметался вдоль стены, не зная, войти ли ему внутрь или оставаться снаружи.
В один миг всполошилась вся уездная управа. Примчались стражники, кто в чем был: кто в одном башмаке, кто совсем босой, а один выскочил прямо из постели, да так, раздетый, и замешался в толпу. Выбежал и заспанный начальник в накинутом на плечи сюртуке и в шлепанцах на босу ногу. Стали сходиться сначала по одному, а потом целыми толпами любопытные горожане. Перед управой собрался чуть ли не весь город. Начальник осмотрел пролом, он был невелик; казалось, сквозь него не просунешь и голову. Люди дивились, зевали, потягивались.
— Так вот почему у меня с вечера звенело в левом ухе, — начал лавочник Мирко, — то и дело: дзи-и-инь… дзи-и-инь… дзинь! Ясно, что-то должно было случиться. Я и говорю своей Круне: «Обязательно получим какое-то известие». А она уверяет: «Ежели звенит вечером, это не в счет». Черта с два, не в счет, уж что я знаю, то знаю.
— Клянусь богом, и у меня был знак, — заметил Мирков сосед, башмачный мастер Цветко, — все время дубильный чан потрескивал: повернешь его так, он — цак! повернешь эдак, он опять — цак! О, думаю я, ей-ей…
— Да и я по собакам понял, что дело неладно, — перебил его портной Коста. — Всю ночь лаяли, точно взбесились. Я сразу понял, что это неспроста…
— Как он только пролез, убей его бог, худой, должно быть, как щепка. Туда, пожалуй, и добрый кулак не всунешь.
— И верно! Если бы не осмотрели камеру, то и не поверишь, что он ушел.
— А что ее осматривать? — бросил Радисав. — Он уже в другом округе.
— Вы что, не были в камере? — сердито спросил начальник.
— А что проку… — начал оправдываться Радисав, но добрая сотня голосов не дала ему договорить.
— Еще не осмотрели камеру! Не отпирали! Да он, братец, еще; там сидит…
— Тут и ребенок не пролезет!
— Отворяй! — крикнул начальник, и вся толпа повалила к арестантскому помещению.
Радисав отпер замок и распахнул дверь настежь. Сквозь пролом врывался утренний свет. С первого же взгляда все убедились, что внутри пусто. Перед дырой в камере ни одного кирпича, ни одного куска штукатурки. Ясно, что стену ломали снаружи, что поработало тут наверняка немало людей и что дело тут весьма серьезное.
Исправник тотчас понял, что, пойдя на этот шаг, Джюрица поставил себя вне закона, оставалось лишь непонятным, почему понадобилось проламывать стену. Ведь не закованному в кандалы Джюрице не раз представлялась возможность бежать, если он уж на такое решился. А из того факта, что стену проломили и освободили Джюрицу другие, он сделал вывод, что придется, очевидно, иметь дело с большой бандой, которой понадобился человек, поставивший себя вне закона, и которая нашла такого в лице Джюрицы. Но опять же, зачем проламывать стену? Только раскусив этот орешек, можно было захватить все нити в свои руки. Но тот, кто задал эту головоломку, не оставил достаточных данных для ее разрешения.
Уездный начальник отправился с приставами в канцелярию и принялся составлять донесение в округ, а приставы взялись поспешно строчить приказы в Кленовицкую общину, откуда был родом Джюрица, а также во все соседние общины: «дабы вышеуказанного Джюрицу Драшковича, елико возможно, разыскать, изловить и под надежным конвоем, крепко связанным, препроводить в уезд». Стражники, как только приказы были написаны, сели на коней и поскакали во весь опор.
В 2015 году один из авторов знаменитой «Догмы 95» Томас Винтерберг представил на суд зрителя свою новую картину. Экранизация знаменитого романа Томаса Харди стала одним из главных кинособытий года.В основе сюжета – судьба Батшебы Эвердин. Молодая, сильная женщина независимого нрава, которая наследует ферму и берет управление ею на себя – это чрезвычайно смелый и неожиданный поступок в мире викторианской Англии, где правят мужчины. Но у женщин есть куда более сильное оружие – красота. Роковая дама разрушает жизни всех, кто приближается к ней, затягивая события в гордиев узел, разрубить который можно лишь ценой чудовищной трагедии.Несмотря на несомненное мастерство Томаса Винтерберга, фильм не может передать и половины того, что описано в романе.
Романы и повести Фонтане заключают в себе реалистическую историю немецкого общества в десятилетия, последовавшие за объединением Германии. Скептически и настороженно наблюдает писатель за быстрым изменением облика империи. Почти все произведения посвящены теме конфликта личности и общества.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Во второй том собрания сочинений видного французского писателя-символиста Марселя Швоба (1867–1905) вошла «Книга Монеллы» — вещь, отвергающая любые жанровые определения, «шедевр грусти и любви» (Р. де Гурмон). Произведения Швоба, мастера призрачных видений и эрудированного гротеска, предшественника сюрреалистов и X. Л. Борхеса, долгие годы практически не издавались на русском языке, и настоящее собрание является первым значимым изданием с дореволюционных времен.