Лесной царь - [14]

«Да ведь уже поздняя ночь», — подумал Джюрица, и странные, неясные надежды зашевелились у него в душе.

Он подождал еще немного, но мимо никто не проходил, а разговор у кафаны совсем утих. Джюрица снова улегся на солому, и его опять охватило бездумное оцепенение. Часы тянулись нескончаемо долго, он потерял всякое представление о времени…

Вдруг раздался тихий, как сон, будто с того света, стук в ставень. Джюрица вздрогнул, в душе поднялась целая буря чувств, он мигом очутился у окна. Стараясь не дышать, Джюрица прислушался, но в ушах гремел такой оркестр, что оглохнуть впору. Разинув рот, он весь превратился в слух, — стук повторился. Сейчас Джюрица готов был поклясться, что с той стороны окна стоит человек. Тихонько, дрожащей рукой он ответил на стук. Скрипнул едва слышно ставень, и Джюрица понял, что его открыли. Чья-то рука пошарила по оконной раме, забранной железной решеткой. Окно медленно и тихо отворилось. Струя свежего ночного воздуха влилась в камеру, и Джюрица вдохнул его полной грудью.

— Джюрица! — прозвучал знакомый голос, потрясший все его существо.

— Дядя Вуйо, я здесь, — прошептал Джюрица, дрожа как в лихорадке и прижимаясь лицом к решетке. Они придвинулись так близко, что каждый слышал дыхание другого. — Боже мой, да где же ты?.. Я ошалел от муки! — продолжал он.

— Э, племянничек, молодец познается в беде да в неволе. Не шутка это. Что с тобой было, наверх не вызывали?

— Вызывали и сказали, что завтра я должен во всем признаться. Иначе, дескать, они умеют и немого заставить говорить…

— Умеют, умеют, гады, знаю я их… Все жилы вытянут, живого места не оставят. Душу истерзают, еле жив выползешь, известное дело…

— Перестань, не то я сойду с ума; лучше сказки, как же так получилось, кто меня выдал? И что мне сейчас делать?

— Кто выдал, еще не узнал, но капканы расставил. Дня через два-три будет известно. Ежели кто из этих, то унянчим дитятко так, что и не пикнет…

— Неужто из этих, кто был со мной?

— Не знаю. А кто же еще может?.. Ну, то было и прошло, что сейчас будем делать?

— Голова от мыслей вспухла, но без тебя все равно ничего не придумаю. Ждал тебя, ровно озябший солнца; как скажешь, так тому и быть.

— Понимаешь, какое дело… вещи у тебя нашли, чем тут поможешь? Они тебя не оставят в покое, пока ты не выдашь других, а этого сделать ты не смеешь! — промолвил Вуйо таким голосом, что Джюрица вздрогнул.

— Само собой… как можно выдавать! Но разве вытерпишь все эти пытки?

— А зачем тебе их терпеть! Кто тебя заставляет?

— Как… что же делать?

— Уходи в лес!

Казалось, стрела пронзила сердце Джюрицы. До сих пор он относился к этим разговорам как к пустой, далекой от дела болтовне. Правда, мысль о лесе непрестанно маячила где-то вдали, как черная точечка, которой он иногда лишь забавлялся, но вдруг «точечка» эта молниеносно приблизилась, превратившись в какое-то чудовище, схватила его и, не дав опомниться, со страшной силой сжала в своих объятиях.

— Поставить себя вне закона? — прошептал он. — Но и в лесу меня ждет пуля!

— Тогда оставайся здесь и терпи. Если выдашь, тебя ждет петля или яд; не выдашь — долгая каторга, тяжелые кандалы и все те страшные муки, о которых я тебе говорил. По мне, так свобода в лесу лучше, живи, пока жив, но зато по-царски.

— Знаю, но и там убьют.

— Что ж, от смерти все равно не уйти. Но я клянусь, буду беречь тебя как зеницу ока. А накопишь денег, иди себе на все четыре стороны.

— А как я отсюда выйду?

— Это уж моя забота. Ты только решай.

Джюрица в отчаянии прижался лбом к холодному железу и вздохнул. «Значит, разбойничать? — думал он. — А молодость? Будущее?.. Все рушится, все гибнет: в прах и пепел превратились дивные сны молодости». Каким прекрасным представлял он себе свое будущее! Но к чему сейчас вспоминать о нем, когда все рухнуло?! Да и как он мог надеяться на что-то хорошее, разве может бедняк ждать лучшей доли? Горе да нищета были бы вечными его спутниками… А так разве лучше?.. О, как тяжело!.. Неужто надо идти в лес, неужто нет иного выхода? Нет, конечно нет. Раз дядя Вуйо говорит, стало быть, так; он-то, конечно, все обмозговал. Но почему так сразу, с бухты-барахты, не обдумав! Ладно бы он совершил какое-нибудь страшное преступление, чтоб хоть не за зря ставить себя вне закона! А так, из-за безделицы!.. Но завтра начнется допрос, а ночью — оно…

— Так как же, племянничек! — заговорил Вуйо, нагнав на него страху и нарочно дав ему подумать. — Я должен знать немедленно, чтоб до рассвета договориться с людьми.

— Что ж… коли нельзя по-иному, пусть будет так! — растерянно прошептал Джюрица.

— Это не дело, ты скажи точно: да или нет!

— Сам небось видишь, согласен я… деваться некуда!

— Значит, твердо?

— Твердо!

— Ну, дай руку!

Джюрица протянул холодную, как лед, руку, и Вуйо пожал ее своими костлявыми пальцами.

— Да принесет тебе счастья твоя вторая мать — зеленая дубрава! А теперь немедля ложись спать и ни о чем не думай. Если удастся все состряпать нынче ночью, мы тебя разбудим. Попробую, чтоб не ломать стену, — может, Радисав согласится…

— Какой Радисав? — прервал его Джюрица.

— Твой тюремный надзиратель, ты его, наверно, знаешь!