Лес священного камня - [33]

Тиенг же, напротив, один из самых красивых парней в Сар Луке. В любое время дня он безупречно одет, а его гладко прилизанные волосы собраны в пучок, украшенный большим гребнем и красивой, отделанной оловом, шпилькой. На шее у него ожерелье, на руках браслеты, пояс с передничком плотно затянут на талии. Год назад он овдовел. Чар-Риенг, дядя Тиенга, привез его вместе с пятилетней дочерью Джоонг в Сар Лук из Пхи Сроони, где издавна жила вся его семья и до сих пор живет старший брат Танг.

Анг часто бывала у Чар-Риенга, особенно когда у него поселился племянник. У меня и раньше было смутное подозрение, что дело пахнет романом, но влюбленные мнонгары очень скрытны. Однако я совсем забыл, что Анг и Тиенг принадлежат к одному клану Тиль.

* * *

Кронг Толстый Пуп — очень уродливый человек, но прекрасный оратор — нашел себе отличную тему для разглагольствований. Еще не совсем протрезвев, он принялся всячески приукрашивать свое открытие. Еще немножко и он сказал бы, что Тиенг тащил свою сестру за волосы и затем изнасиловал, хотя насилие если и было, то с согласия жертвы. Несколько дней назад, сидя за своим письменным столом, я услышал крики, доносившиеся из дома Тонг-Бинга. Я выскочил на «веранду» и спросил у другого любопытного, что происходит.

— Тонг-Бинг бьет свою сестру, — ответил он.

— За что?

— За то, что она отмалчивается.

Сегодня мне все объяснили: Бинг упрекала Анг в том, что она флиртует с Тиенгом. Анг не только не ответила, но, когда Бинг продолжала, дала ей пощечину. По возвращении мужа Бинг рассказала, как было дело. Тонг рассвирепел и крепко наказал свою сестру. И раньше было известно, что Анг и Тиенг прелюбодействовали, но их никто не заставал с поличным. (Позднее Бап Тян мне сказал, что если бы их не застали, то и шума бы никакого не было, таков один из основных принципов обычного права[41] у мнонгаров.)

Сначала Бап Тян был удивлен, потом его охватило возмущение. И не без причины!

— Когда переспят брат с сестрой, ударяет молния. Она поражает не виновных, а тех, кто отвечает за лес и за селение: «священных людей» леса и деревни. Это очень серьезное дело. Виновные должны поесть дерьма свиного… собачьего… куриного… утиного… человечьего…

На мой вопрос: «Прямо так и съесть?» — последовал ответ:

— Нет, только лизнуть кончиком языка: тогда дождь перестанет лить.

Таков был лейтмотив всех разговоров в эти дни. Бап Тян, да и все остальные не сомневались, что искупительная жертва делает невозможным рождение ребенка после греховной связи (однако в июле 1949 года Анг родила мальчика), что кровосмешение влечет за собой насильственную смерть влиятельных людей, причем этой опасности подвергаются не только кианги, но и Тру, начальник кантона[42], живущий в Сар Луке, его помощник, да и я, поскольку я тесно связан с жизнью селения. Кровосмешение нарушает порядок в природе: вызванные им ливни заполняют глубокие впадины, вызовут оползни, земля извергнет воду…

* * *

Скандальное происшествие не могло помешать церемонии мхам ба. Оно послужило темой для бурных разговоров в каждой семье, а для Бап Тяна — поводом выложить все свои знания, распевая «сказания правосудия», где порицается упрямство виновных и говорится, какой ужас и отвращение вызывает их проступок:

Одеялом потрясут, дети удирают,

Телом шевелят, дети исчезают,

Вонь от брюха их и зада детей угонит насовсем.

В десять часов в Сар Луке появился Крае, староста деревни Бон Ртяэ. Глаза его были налиты кровью, совершенно пьяный, он орал и жестикулировал. Он принадлежит к клану Тиль. Узнав о том, что случилось, он, разъяренный, понесся в Сар Лук к Чар-Риенгу. «Их надо связать! Их надо судить!» — вопил он. Шатаясь, но не переставая кричать, он побежал к помощнику начальника кантона. Бап Тян попробовал его успокоить, говоря, что пока провинившихся нельзя ни вязать, ни судить, и спел немедленно придуманную им песенку:

Пусть вдоволь едят и вдоволь пьют,

Завтра дело пускай разберут.

От питья захмелели, пьяно все наше тело,

Ой, всего, что есть, и не счесть.

Завтра их расспросят обо всем.

Как Анг сблудила с Тиенгом…

В песне говорится, что сегодня все посвятили себя мхам ба, надо пить и развлекаться, а дело всегда успеют уладить завтра. Как говорят у нас: каждому дню свои заботы.

Но Крае упорно стоял на своем: если его не послушают, он сам свяжет провинившихся и потащит на Озерный пост, раз уж он староста деревни и принадлежит к клану Тиль… Я тоже старался его образумить, но напрасно. Кто-то наконец нашел выход, усадив его у кувшина. Накачавшись вволю, он заснул.

* * *

С утра хмурилось небо, а к пяти часам вечера разразилась гроза. Говорят, не меньше четырех дней подряд будет идти ливень, изредка переходящий в моросящий дождь; четыре мрачных дня без единого проблеска над сплошными лужами и грязью! Поневоле из головы не выходят слова: «Дождь! Ужасное табу спать сестре с братом, дождь…»

* * *

27 ноября

Жертвоприношения мхам ба идут своим чередом. Достопочтенный Тонг-Манг рассуждал у себя дома о вчерашнем ливне. Сегодня тоже погода была скверная, моросил дождь. Нет сомнений, что скоро начнется губительный потоп — последствие кровосмешения. Он припомнил, что еще ребенком часто слышал рассказы стариков о грехопадении, осквернившем соседнее селение Панг Пе Нам. Данг и Манг, оба из клана Нду, полюбили друг друга и переспали… и вот начался ливень. Целый месяц не переставал идти дождь, земля уже не принимала воду… Стали искать причину. Брат и сестра были застигнуты врасплох. Их заковали в цепи, избили палками. Пришлось им добыть свинью и кувшин пива. Только тогда дождь прекратился. Их заставили «съесть дерьма», а потом прогнали.