Леопарды Кафки - [12]
— Я не переводчик, — отрезал старик.
— Я знаю. Но вы говорите на разных языках… Я только что слышал, как вы рассказывали о Големе по-английски.
— Ну ладно, — вздохнул старик. — Если только текст не очень длинный…
— Нет-нет, — Мышонок достал листок из кармана и протянул старику. — Вот эти несколько строк.
Старик прочел текст раз, другой…
— Очень странная вещь, — проговорил он, заинтригованный. — Что это? Головоломка? Загадка?
— Вот именно, — подтвердил Мышонок. — Загадка. И с денежным призом. Я поспорил с одним типом там, в гостинице. Он говорит, что до сих пор никто не разгадал эту шараду. Я принял вызов. И собираюсь это расшифровать. Вы же знаете: мы, евреи, обожаем словесные игры.
Старик рассмеялся:
— Верно. Я помогу, но только с одним условием: выигрышем поделитесь со мной.
Он объяснил на идише, о чем речь. Мышонок узнал, что леопарды вбегают в храм и пьют все, что находят в священных вазах, и это уже столько раз повторялось… В общем, все уже знают, что так и произойдет, поэтому ужин леопардов превратился в часть обряда.
— Ну? — спросил старик. — Вы понимаете, что тут к чему?
— Нет, — ответил Мышонок, — не понимаю. А вы?
— Я? Да кто я такой? Если бы я был таким знатоком каббалы, как раввин Иегуда Лев, может, и сумел бы помочь: чтобы разъяснить что-то темное, нужен каббалист, они в этом мастера. Но я-то простой служка. Скажу без ложной скромности, человек я, конечно, образованный, полиглот, но признаю, что не все мне по силам. Вам надо поискать того, кто может объяснить, что здесь написано.
— Кого?
— Не знаю, — сказал старик и добавил в шутку: — Разве что Фрейд мог бы что-нибудь растолковать. Он толкует сны, может, и это смог бы расшифровать: очень уж оно похоже на запись ночного кошмара.
Он засмеялся:
— Только вот Фрейд живет далеко, в Вене… Если серьезно, не представляю, кто бы мог вам помочь.
— Ну ладно, — вздохнул Мышонок. — Все равно спасибо вам за помощь.
Он протянул старику несколько монет.
— Нет, вы ничего мне не должны. Я просто хотел помочь.
Мышонок с благодарностью попрощался.
— Приходите еще, — сказал старик. — Только без этих головоломок.
Мышонок вернулся в гостиницу. Портье глянул на него насмешливо.
— Что-то ты выглядишь озабоченным. Похоже, не получилось у тебя уладить дела… — он нахмурился. — Не забудь: у тебя шесть дней. Время идет.
Мышонок поднялся по лестнице, вошел в номер и запер за собой дверь. Он твердо решил не поддаваться унынию. В конце концов, несколько этапов уже пройдены: добрался до Праги, получил шифровку. Правда, у него не было кода, чтобы прочитать ее. Ничего, он сам вычислит код.
Он вытащил из чемодана тетрадку и карандаш и записал на идише текст так, как ему перевел его смотритель синагоги. Потом взял текст Кафки и сравнивал оба до тех пор, пока не убедился, что понимает каждое немецкое слово.
(А понимал ли? Трудно сказать. Путаный человек этот Кафка. Если бы можно было, Мышонок позвонил бы ему по телефону и пожаловался: «Не понимаю, что вы написали, товарищ Кафка. Извините, но совсем ничего не понимаю. Может быть, ваш текст — новое слово в литературе, слово, до которого большая часть читателей еще не доросла. Но позвольте спросить, товарищ Кафка, то, до чего публика не доросла, — это и есть революционное искусство? Возьмем меня. Я не интеллектуал, я простой человек, бедный еврей из местечка, верящий в революцию как в возможность изменить свою жизнь и жизнь своих близких. Разве я не имею права на то, чтобы мне что-то сказали, чтобы до меня донесли прогрессивные идеи? Мы, местечковые евреи — тоже люди, товарищ, нам тоже нужны книги. Займитесь самокритикой и подумайте в следующий раз о нас, прежде чем писать что-то вроде этих „Леопардов в храме“»).
Не потеряй он сумку, он приложил бы листок с ключом к Leoparden in Tempel и расшифровал послание. Отверстия на листке совпали бы с какими-то словами из текста Кафки. Вместе со словами, написанными на листке, эти слова составили бы правильный текст. Но что же делать, если ключа нет?
Можно для начала определить ключевые слова, слова, которые имели бы смысл при описании какого-то революционного задания. Глаголы явно не годятся: «врываются», например, ни о чем не говорит, не указывает никакого пути. Куда врываются? Когда? Как? Зачем? Мышонку нравилось слово, казалось таким дерзким, революционным, но приходилось признать, что само по себе оно не имело смысла. Ни прогрессивное «врываться», ни реакционное «повторяться» ни о чем конкретном не говорили. Лучше сосредоточиться на существительных, с прилагательными и без. В конце концов, все конкретное может быть названо.
После долгих раздумий он подчеркнул «леопарды», «храм», «жертвенные чаши» и «обряд».
Итак, леопарды.
Мышонок никогда не видел леопарда. Ни тигра, ни льва, ни пантеры — ни одного из этих грозных зверей. В местечке много говорили о волках, приезжие их боялись, но даже волка Мышонок не видел ни разу. Его представления о дикой природе ограничивались иллюстрациями в старой детской книжке на русском языке под названием «Путешествие по Африке». На одной картинке, которую он хорошо помнил, были изображены некоторые дикие представители семейства кошачьих. Но который из них был леопард? Понятно, не тот, что с гривой: тот, что с гривой, — лев. И не черный. Черный — это пантера.
Книги Моасира Скляра прежде не были известны русскоязычному читателю, но, несомненно, после знакомства с романом «Кентавр в саду» вы станете поклонниками этого мастера.Романтическая история мальчика-кентавра, родившегося в семье евреев-эмигрантов, не может оставить читателя равнодушным. Герой мучительно долго добивается воплощения своей мечты, а достигнув ее, понимает, что пожертвовал слишком многим.
«Кто лучше знает тебя: приложение в смартфоне или ты сама?» Анна так сильно сомневается в себе, а заодно и в своем бойфренде — хотя тот уже решился сделать ей предложение! — что предпочитает переложить ответственность за свою жизнь на электронную сваху «Кисмет», обещающую подбор идеальной пары. И с этого момента все идет наперекосяк…
Бен Уикс с детства знал, что его ожидает элитная школа Сент-Джеймс, лучшая в Новой Англии. Он безупречный кандидат – только что выиграл национальный чемпионат по сквошу, а предки Бена были основателями школы. Есть лишь одна проблема – почти все семейное состояние Уиксов растрачено. Соседом Бена по комнате становится Ахмед аль-Халед – сын сказочно богатого эмиратского шейха. Преисполненный амбициями, Ахмед совершенно не ориентируется в негласных правилах этикета Сент-Джеймс. Постепенно неприятное соседство превращается в дружбу и взаимную поддержку.
Самое завораживающее в этой книге — задача, которую поставил перед собой автор: разгадать тайну смерти. Узнать, что ожидает каждого из нас за тем пределом, что обозначен прекращением дыхания и сердцебиения. Нужно обладать отвагой дебютанта, чтобы отважиться на постижение этой самой мучительной тайны. Талантливый автор романа `После запятой` — дебютант. И его смелость неофита — читатель сам убедится — оправдывает себя. Пусть на многие вопросы ответы так и не найдены — зато читатель приобщается к тайне бьющей вокруг нас живой жизни. Если я и вправду умерла, то кто же будет стирать всю эту одежду? Наверное, ее выбросят.
Однажды утром Майя решается на отчаянный поступок: идет к директору школы и обвиняет своего парня в насилии. Решение дается ей нелегко, она понимает — не все поверят, что Майк, звезда школьной команды по бегу, золотой мальчик, способен на такое. Ее подруга, феминистка-активистка, считает, что нужно бороться за справедливость, и берется организовать акцию протеста, которая в итоге оборачивается мероприятием, не имеющим отношения к проблеме Майи. Вместе девушки пытаются разобраться в себе, в том, кто они на самом деле: сильные личности, точно знающие, чего хотят и чего добиваются, или жертвы, не способные справиться с грузом ответственности, возложенным на них родителями, обществом и ими самими.
История о девушке, которая смогла изменить свою жизнь и полюбить вновь. От автора бестселлеров New York Times Стефани Эванович! После смерти мужа Холли осталась совсем одна, разбитая, несчастная и с устрашающей цифрой на весах. Но судьба – удивительная штука. Она сталкивает Холли с Логаном Монтгомери, персональным тренером голливудских звезд. Он предлагает девушке свою помощь. Теперь Холли предстоит долгая работа над собой, но она даже не представляет, чем обернется это знакомство на борту самолета.«Невероятно увлекательный дебютный роман Стефани Эванович завораживает своим остроумием, душевностью и оригинальностью… Уникальные персонажи, горячие сексуальные сцены и эмоционально насыщенная история создают чудесную жемчужину». – Publishers Weekly «Соблазнительно, умно и сексуально!» – Susan Anderson, New York Times bestselling author of That Thing Called Love «Отличный дебют Стефани Эванович.
Джозеф Хансен (1923–2004) — крупнейший американский писатель, автор более 40 книг, долгие годы преподававший художественную литературу в Лос-анджелесском университете. В США и Великобритании известность ему принесла серия популярных детективных романов, главный герой которых — частный детектив Дэйв Брандсеттер. Роман «Год Иова», согласно отзывам большинства критиков, является лучшим произведением Хансена. «Год Иова» — 12 месяцев на рубеже 1980-х годов. Быт голливудского актера-гея Оливера Джуита. Ему за 50, у него очаровательный молодой любовник Билл, который, кажется, больше любит образ, созданный Оливером на экране, чем его самого.
Если бы мне [Роману Дубровкину] предложили кратко определить суть поэмы Торквато Тассо «Освобожденный Иерусалим», я бы ответил одним словом: «конфликт». Конфликт на всех уровнях — военном, идеологическом, нравственном, символическом. Это и столкновение двух миров — христианства и ислама, и борьба цивилизации против варварства, и противопоставление сельской стихии нарождающемуся Городу. На этом возвышенном (вселенском) фоне — множество противоречий не столь масштабных, продиктованных чувствами, свойственными человеческой натуре, — завистью, тщеславием, оскорбленной гордостью, корыстью.
Стихи шведского поэта, писателя, драматурга Рагнара Стрёмберга (1950) в переводах Ольги Арсеньевой и Алеши Прокопьева, Николая Артюшкина, Айрата Бик-Булатова, Юлии Грековой.
От автора:Это документальное повествование, в основе которого лежат рассказы и воспоминания Абдулрахмана и Кейти Зейтун.Даты, время и место событий и другие факты были подтверждены независимыми экспертами и архивными данными. Устные воспоминания участников тех событий воспроизведены с максимальной точностью. Некоторые имена были изменены.Книга не претендует на то, чтобы считаться исчерпывающим источником сведений о Новом Орлеане или урагане «Катрина». Это всего лишь рассказ о жизни отдельно взятой семьи — до и после бури.
Рубрика «Чай по Прусту» (восточно-европейский рассказ).«Людек» польского писателя Казимежа Орлося (1935) — горе в неблагополучной семье. Перевод Софии Равва. Чех Виктор Фишл (1912–2006). Рассказ «Кафка в Иерусалиме» в переводе Нины Шульгиной. Автор настолько заворожен атмосферой великого города, что с убедительностью галлюцинации ему то здесь, то там мерещится давно умерший за тридевять земель великий писатель. В рассказе «Белоручки» венгра Бела Риго (1942) — дворовое детство на фоне венгерских событий 1956 года.