Леопард охотится в темноте - [13]

Крейг оставил его у дымного костра и подошел к дому. Когда он поднимался по лестнице на широкую террасу, его вдруг охватило странное предчувствие, что сейчас из дома выйдет дедушка и поприветствует его, как всегда, колким замечанием. Он мысленно увидел перед собой щегольски одетого старика с густой седой шевелюрой и необыкновенно зелеными баллантайновскими глазами.

— Вернулся домой, Крейг, как всегда, поджав хвост! Но никто, конечно, не вышел на веранду, покрытую мусором и пометом диких голубей, гнездившихся под стропилами.

Он прошел по террасе к двухстворчатой двери библиотеки. Раньше дверь украшали два огромных бивня слона, которого прапрадедушка Крейга застрелил в шестидесятых годах девятнадцатого столетия. Эти бивни считались фамильной ценностью и всегда охраняли вход в «Кинг Линн». Старик Баву прикасался к ним каждый раз, когда проходил мимо, и на пожелтевшей кости были видны отполированные пятна. Теперь он увидел только дыры в кирпичной кладке от крепивших бивни болтов. Самому Крейгу из семейных ценностей досталась только коллекция семейных журналов в кожаных переплетах, в которых его предки скрупулезно описывали все события, происшедшие с момента приезда в Африку прапрадедушки более сотни лет назад. Бивни стали бы неплохим дополнением к журналам. Он дал себе обещание попытаться отыскать их. Несомненно, такие редкие экземпляры не могли исчезнуть бесследно.

Он вошел в покинутый владельцами дом. Стеллажи, встроенные шкафы и половые доски были порублены скваттерами на дрова, стекла использовались в качестве мишеней мальчишками с рогатками. Исчезли книги, фотографии со стен и массивная мебель из родезийского тика. Дом представлял собой скорлупу, но еще прочную скорлупу. Крейг похлопал ладонью по стенам, сложенным прапрадедушкой Зоугой Баллантайном из обтесанных вручную камней и обретшим почти за сотню лет твердость алмаза. Он услышал чистый звенящий звук. Для превращения скорлупы в великолепный дом требовалось лишь немного воображения и очень много денег.

Крейг вышел из дома и поднялся по склону к обнесенному стеной фамильному кладбищу в тени деревьев мсаса. Могильные камни заросли травой. Кладбище было неухоженным, но осталось не разрушенным, чего нельзя было сказать о многих других памятниках колониальной эры.

Крейг присел возле могилы деда.

— Привет, Баву, я вернулся, — сказал он и чуть не вскочил, когда в голове раздался язвительный голос старика:

— Да, ты всегда прибегаешь сюда, если обожжешь задницу. Что случилось на этот раз?

— Я иссяк, Баву, — громко ответил он на обвинение и замолчал. Он еще долго сидел здесь, пока душевное волнение немного не улеглось.

— Здесь такой бардак, Баву, — заговорил он снова, и крошечная синеголовая ящерица скользнула в траву с надгробия старика, услышав его голос. — С террасы исчезли бивни, а на лугах пасутся козы.

Он снова замолчал, но на этот раз для того, чтобы обдумать план и возможные расходы. Примерно через час он встал.

— Баву, тебе понравится, если я прогоню коз с твоих пастбищ? — спросил он и направился к подножию холма, у которого оставил «фольксваген».

* * *

Вернулся в город он около пяти часов. Агентство недвижимости и аукционный зал напротив «Стандард Банк» были еще открыты. Вывеска была перекрашена в алый цвет, и Крейг сразу же узнал дородного краснолицего аукциониста в шортах цвета хаки и рубашке с короткими рукавами и открытым воротом.

— Итак, Джок, ты не удрал в щель, как все остальные, — поприветствовал он Джока Дэниелса.

«Удрать в щель» было пренебрежительной фразой, означающей эмиграцию.

Около ста пятидесяти тысяч белых родезийцев из двухсот пятидесяти тысяч «удрали в щель» с начала беспорядков, причем большинство из них покинули страну после того, как война была проиграна и к власти пришло правительство Роберта Мугабе.

Джок уставился на него, не веря своим глазам.

— Крейг! — закричал он наконец. — Крейг Меллоу! — Он сжал руку Крейга своей мозолистой лапой. — Нет, я решил остаться, хотя иногда мне бывает дьявольски одиноко. А ты просто молодец, клянусь Богом. В газетах писали, что ты получил за книгу целый миллион. Люди просто не могли в это поверить. «Старина Крейг Меллоу, — говорили они. — Подумайте столько, не кто-нибудь, а Крейг Меллоу!»

— Они так и говорили? — Улыбка Крейга стала напряженной, и он выдернул свою руку из могучих объятий.

— Не могу сказать, что лично мне книга понравилась. — Джок покачал головой. — Из черных ты сделал просто героев, но именно это нравится за океаном, да? Черное — значит прекрасное, именно поэтому продается книга?

— Некоторые критики называли меня расистом, — пробормотал Крейг. — Всем не угодишь.

Но Джок его не слушал.

— Послушай, Крейг, а почему ты написал, будто мистер Роде был педиком?

Отец всех белых поселенцев Сесил Джон Роде умер восемьдесят лет назад, но старожилы все еще назвали его мистером Род сом.

— Я привел основания в книге, — Крейг попытался успокоить его.

— Он был великим человеком, Крейг, но нынешняя молодежь любит разносить в пух и прах былое величие. Тявкают на льва, как дворняжки.

Крейг понял, что Джок только входит во вкус, и попытался сменить тему.