Леонид Квасников. Разведчик эпохи атома и космоса - [30]
Слово «о секретах генерала». Руководитель американского атомного проекта «Манхэттен» генерал Гровс принял столь крутые меры безопасности, что и речи не могло быть о появлении иностранцев, тем более советских граждан, вблизи ядерных объектов.
Историк шпионажа Жак Бержье так оценивает «стену Гровса»: «…он первым ввел великий принцип „перегородок“ в области промышленной и научной безопасности… Даже пользующиеся его доверием люди получали лишь строго необходимые для их работы сведения… А получить конфиденциальные сведения (если они ему не нужны?) будет отказано, как будет отказано и крупному ученому…»
Лос-Аламос словно не существовал в природе… Нью-йоркская резидентура НТР знала об объекте еще на стадии его строительства. И осторожно зондировала подходы к нему. Однако патрули задерживали всех посторонних еще на подступах к секретному городку. После того как в это «сито» попали два агента разведчика-атомщика Анатолия Яцкова (к счастью, они не вызвали подозрений и были отпущены), резидентура прекратила попытки физического проникновения за эту «стену секретности». Но…
Собственно говоря, острой необходимости в этом не было. «Свои люди» уже находились за «перегородками Гровса». И среди них — Клаус Фукс, физик-математик великого аналитического ума, причем с уникальным правом (и разрешением Гровса!!!) посещать в силу практической надобности все двенадцать «перегородок», возглавляемых нобелевскими лауреатами.
Парадокс? И да и нет… Ведь сам научный глава проекта «Манхэттен» Роберт Оппенгеймер вызвал талантливого аналитика в Штаты. Вот как отзывался о Клаусе Фуксе создатель первой американской водородной бомбы: «Клаус Фукс был чрезвычайно трудолюбивым. Он работал непрерывно. Он бы физиком высшего класса. Как человек он был милым, ненавязчивым, немного замкнутым и очень своеобразным. Он был неразговорчивым. Ведь тот, кто много говорит, вызывает неприязнь. То, что говорил Фукс, всегда имело смысл…»
А как оценивали личность Клауса Фукса, «Чарльза», его коллеги из советской разведки? Вот как отзывался Леонид Квасников об этом человеке: «Фукс — гениальный человек. С колоссальной памятью. С разных сторон он передавал нам математические отчеты, например, его отчет о теории взрыва атомной бомбы. Этот расчет я расшифровал и передал наверх. Отчет содержал восьмизначный интеграл и соответствующие формулы. Фукс записывал все это на память. В Москве все это передавалось научным экспертам. Они со всем своим аппаратом работали больше года над перерасчетом данных. Ведь у них не было никакой техники, кроме чертовых ручных счетных машинок…»
И наконец, Клаус Фукс в момент подготовки первого атомного взрыва в пустыне Аламогордо (июль 1945 года): «Все, что я хотел тогда, — как можно скорее проинформировать советские власти, что работа над атомной бомбой идет полным ходом… Затем я должен был передать подробное описание конструкции плутониевой бомбы…»
«Атомный разведчик» Квасников и его коллеги Яцков и Феклисов, особенно историограф-«атомщик» Барковский, — эти яркие участники проникновения в секреты создания на Западе атомной бомбы в узких кругах разведчиков и ученых, а затем в открытом обществе многократно выступали в печати, на телевидении с сообщениями о плодотворном «дуэте» ученых и разведчиков в появлении отечественной атомной бомбы. И никогда не «присваивали» себе приоритета в ее появлении.
Являлся ли «новинкой» для НТР лозунг: знать, предвидеть, упреждать? Конечно нет. Но с исторической точки зрения масштабно этот лозунг смог материализовать лишь Леонид Квасников, нареченный еще при жизни коллегами как разведчик-ученый, провидец в науке и технике на службе обороны и народного хозяйства страны.
Справка. Еще в первые годы после революции существовала государственная установка «черпать все хорошее из-за границы обеими руками». При этом имелось в виду получение не только опубликованных материалов.
В 1925 году в недрах госбезопасности, в ее разведке возникло специальное подразделение — «техническая группа». В ее обязанности входило: формировать задачи, направлять деятельность по отслеживанию и учету достижений науки и техники на Западе, а главное — «намечать и проводить операции за рубежом, исходя из потребностей, направлений и темпов развития науки и техники в собственной стране».
В 1930-е годы у НТР имелись несомненные успехи, и о ее работе получили представление руководители страны. Им регулярно направлялись спецсообщения о наиболее ценных материалах. Так, в одном из них приводился список более пятидесяти документов по авиации, радиотехнике, химии, военному судостроению. В годы подготовки к войне с Германией НТР отслеживала развитие науки и техники, особенно в странах «высокой культуры исследований в ядерной физике».
Как отмечал историограф Барковский, «существенный прогресс физики, продвинувшейся далеко вперед в представлениях о структуре атома и свойстве их ядер, послужил для НТР чем-то вроде путеводной звезды в ее намерениях проникнуть в секреты атомного оружия».
1940–1949. Хронология взлома «стены секретности»
