Леонардо да Винчи - [10]
Большая, просторная комната. Несколько юношей занимались кто рисованием, кто лепкой, кто чеканкой. Одни стояли неподвижно, погрузившись в размышления, кисть как бы застыла в руке. Другие, весело напевая, смело работали кистью. В воздухе стоял запах красок и пыли. Было жарко и душно, несмотря на открытые окна.
От стола к столу, от мольберта к мольберту неторопливым шагом ходил невысокий, коренастый человек с большим лбом и умными, внимательными глазами. На вид ему было не более тридцати лет.
Иногда он наклонялся к ученику, тихо говорил ему что-то или, взяв кисть, делал два — три мазка. Потом он переходил к другому, юному ювелиру, и, наклонившись, крепкой, сильной рукой наносил несколько ударов по кусочку металла.
— А-а-а! — воскликнул он, увидев сэра Пьеро. — Сэр Пьеро! Вот приятный, долгожданный гость! Прошу, прошу!
И с этими словами, протянув руки, он направился к сэру Пьеро. Они обнялись, как старые друзья. Леонардо, стоявший с низко опущенной в почтительном поклоне головой, заметил, что мастер бросил на него быстрый, внимательный взгляд. Верроккио сказал с мягкой улыбкой:
— Так вот он каков, твой Леонардо!
Он отошел шага на два назад, немного склонил голову набок, еще раз внимательно посмотрел на залившееся краской смущения лицо мальчика, на миг задумался и снова повторил:
— Так вот он каков, твой Леонардо!
Леонардо не мог вымолвить ни слова. Ведь перед ним стоял сам Андреа дель Верроккио, слава о котором гремела по всей Италии. Знаменитый
Л о р е н ц о д и К р и д и. Портрет Андреа Верроккио.
художник и скульптор, строгий, взыскательный учитель, в мастерской которого проходили свое обучение лучшие художники страны.
— Сандро! — воскликнул Верроккио. — Иди сюда, посмотри, какие вещи рисует этот мальчик.
И Леонардо увидел, как Боттичелли, оставив кисть, подошел к ним. Сэр Пьеро, гордый вниманием, оказанным его сыну, открыл сверток и развертывал один рисунок за другим.
Леонардо вдруг захотелось убежать, когда он увидел, как следившие за этой сценой юноши оставляли свои места и подходили к Верроккио. Он смутился еще более, когда Верроккио, обращаясь к высокому, красивому юноше, сказал:
— И ты, Пьетро ', посмотри.
Юноша подошел, взглянул на рисунок, отодвинул его от себя на всю длину вытянутой руки и тихо сказал:
— Да-а-а! Удивительно, просто удивительно!
Юноша снова приблизил рисунок к глазам. Казалось, что он не хотел расставаться с ним. Потом он начал перебирать другие листки. Одни он откладывал в сторону, бросив на них быстрый взгляд, а другие долго держал в руке, повторяя:
— Хорошо! Прекрасно!
— Ну что же это ты, Пьетро, завладел всем! — сказал Боттичелли улыбаясь.
Тонкими, длинными пальцами он взял рисунок Леонардо, долго, внимательно рассматривал его и потом молча отошел в сторону.
— Что, Сандро? — воскликнул Верроккио. — Разве не нравится? Разве плохо?
— Н-н-нет, — медленно отвечал Боттичелли, — не то чтобы не нравилось, но...
Он замялся, как будто подыскивая слова.
— Что, что? — спросил Верроккио.
— Что-то в этих рисунках есть такое, что я не могу еще выразить, — в раздумье сказал Боттичелли. — Что-то новое, непривычное... Все здесь слишком ровно, определенно. Слишком много земного...
И он решительно пошел к своему мольберту.
Верроккио посмотрел вслед Боттичелли, затем повернулся к Леонардо и сказал: >7
Сандро Боттичелли. Автопортрет на картине «Пришествие трех волхвов».
— Ну что ж, Леонардо, оставайся. Они, — он кивнул головой в сторону Боттичелли и Перуджино, — твои старшие товарищи. Они люди хорошие и с талантом. Ты и у них можешь многому поучиться.
* * *
Так начался новый период в жизни Леонардо. Как и многие другие ученики Верроккио, он жил в его доме. Так было принято в те времена.
Он вставал с восходом солнца и до заката трудился неустанно и упорно. Он хотел знать все, и не только знать, но и уметь. И обучение и жизнь в доме Верроккио были очень интересны. Учитель терпеливо разъяснял ученикам законы живописи и скульптуры. Чтобы расширить их кругозор, он излагал им и основы архитектуры. Часто он устраивал дискуссии, в которых горячо обсуждались вопросы создания новых совершенных произведений.
Годы учения Леонардо (1466—1476) были годами расцвета таланта многих славных художников тогдашней Италии. Это были годы борьбы за новое искусство, искусство, тесно связанное с жизнью и ставящее своей задачей изображать ее такой, какова она есть на самом деле. Господствовавшее до того в течение многих веков искусство средневековья отживало свой век. Оно было порождено религией, католической церковью, которая видела в нем лишь средство утверждения своей власти над людьми. Церковь стремилась подчинить себе людей, а для этого надо было отвлечь их от земной жизни и обратить к небу. В искусстве поэтому вместо воспроизведения чувств и переживаний обыкновенных людей были лишь изображения Иисуса, богородицы, ангелов, мучеников в виде каких-то бесплотных существ. Католическая церковь запрещала художникам обращаться к жизни. Все, что выходило за пределы учения церкви, считалось «грехом». «Грехом» было даже изображение природы, так как это отвлекало человека от религии. Художник должен был изображать молящихся святых, сцены из священного писания — из евангелия и библии. Беспрекословное подчинение всему, чему учила церковь, было нужно потому, что этим поддерживался весь средневековый строй. Господство феодалов в течение многих веков держалось не только силой палки, кнута и меча рыцаря-дворянина, но и силой католической церкви, которая сама была крупнейшим феодалом. Церковники и феодалы хорошо понимали,
