Лента Мебиуса - [58]

Поль дал себе передышку. Он облокотился на балконные перила, наклонил голову и блудливым взглядом окинул улицу.

И было ему счастливое видение. Из вечернего сумрака, ныряя головой, под желтый свет уличного фонаря выплыл дивный пешеход в великолепной широкополой шляпе.

Пешеход, опираясь на элегантную трость, медленным торжественным шагом совершал, вероятно, свою ежевечернюю оздоровительную прогулку.

Поль закатил глаза и заурчал, как голодный пес, которого дразнят копченым окороком.

Когда шляпа поравнялась с подъездом, находившимся как раз под балконом, Поль неожиданно перегнулся через перила и плюнул в обладателя восхитительного головного убора.

Поль сделал это чрезвычайно ловко.

Самсон и Поль услышали, как плевок достиг цели.

Прохожий, господин средних лет, похожий на деревенского пастора и одновременно на переодетого полицейского, остановился как вкопанный, задрал голову и гневно уставился в чернильное небо.

Поль, широко улыбаясь, гаркнул:

«Ave, amicus, morituri te salutant!» – и приветствовал прохожего поднятым стаканом.

Прохожий с достоинством снял шляпу.

Вероятно, тоже для приветствия, подумал Самсон. Но пастор или переодетый полицейский вместо этого приступил к вдумчивому обследованию шляпы.

Он долго изучал ее со всех сторон, словно это была не обыкновенная велюровая шляпа, какие носят миллионы обывателей, а футбольный мяч с автографом Марадоны или древний папирус с текстом «Книги мертвых».

Видимо, дотошный пешеход что-то обнаружил, потому что, издав возмущенный возглас, указал на это что-то наблюдателям с балкона, демонстративно ткнув пальцем в некое место на полях шляпы.

Ответом ему была ангельская улыбка на лице Поля.

Тогда господин, сотворив на кирпичном лице свирепую мину, сошел с тротуара на мостовую и, грозя Полю тростью, лающим голосом принялся выкрикивать ругательства.

– Неужели вы требуете сатисфакции?! – восторженным тоном перебил прохожего Поль и повернулся к Самсону. – Сегодня прямо-таки ночь откровений! Наконец-то нашелся хоть один смелый человек во всем Париже… Я принимаю ваш вызов, о, доблестный идальго! – крикнул он. Прохожий замер с открытым ртом. – Надеюсь, вы знаете, что в соответствии с дуэльными правилами, выбор оружия остается за мной? И я уже сделал этот нелегкий выбор! Предлагаю сразиться на стаканах с водкой! Поднимайтесь же скорей, мой долгожданный враг, и мы будем биться не на жизнь, а на смерть! Не стоит медлить, мой храбрый соперник! Жизнь скоротечна, водки может не хватить, так что не стоит пренебрегать мгновением! Я жду вас!»

Прохожий ожил. Изрыгая ужасные проклятия, он в уже более быстром темпе двинулся по улице и вскоре скрылся за поворотом.

Шляпу он бережно нес в вытянутой руке.

Поль был страшно огорчен.

Он покачал головой и сказал:

«Вот видишь, никто не хочет со мной знаться… Даже на уровне дуэли. О tempora, о mores! Я мог оплевать его с ног до головы, а он бы только облизался и отправился по своим ничтожным блядским делам. Вместо того чтобы подняться наверх и задать мне хорошую трепку, этот пешеход-любитель сотрясает воздух беззвучным пуканьем. Сказать тебе, кто это был? Мсье Жак Клавель, судебный исполнитель четвертого парижского округа. Редкостный болван! Я едва не женился на его дочке, очень милой и воспитанной барышне, которая обожала давать мне в самых немыслимых местах. Однажды она затащила меня в церковь St-Eustache, и там… ну ты знаешь, там есть такие боковые нефы, совсем узенькие проходы, ну и там… Это было так здорово! Ужасная оригиналка! Как ты думаешь, не надо ли после всего этого заново освящать церковь? Надо?! О, Боже… Впрочем, пусть освещают, им там все равно делать нечего…» – говоря это, Поль посматривал вниз – вдруг появится новая жертва. Сделав добрый глоток, он продолжил: «Ты не помнишь, о чем я говорил? Ах, да! Судебный исполнитель мсье Клавель… Понимаешь, я уже совсем приготовился идти по венец, в то время я был на мели, отец из-за моего пьянства временно лишил меня финансовой поддержки, а у Клавеля денег – куры не клюют… Но помешала жена этого недоноска, мадам Клавель, очаровательная сорокалетняя блондинка, которая была от меня без ума… Она запретила Лили, своей совершеннолетней дочери, даже видеться со мной. А мы с ней в ту пору были неразлучны… У них там, в семье, разгорелся нешуточный скандал. Никто не хотел уступать. Пришлось уступить мне… Знал бы ты, как они, я имею в виду мамашу и дочку, восхитительно делали минет! Боже, только патриотично настроенные парижанки, готовые на все ради своей родины, способны брать такие немыслимые сексуальные высоты! Жаль, что я тебя с ними не познакомил… Ах, как я завидую тем счастливцам, которые находят наслаждение в обществе этих потаскушек!»

«Ты неисправим… Плевать на почтенного господина…»

Поль махнул рукой.

«Черт с ним… Неужели ты забыл, о чем я тебе перед этим сказал? О губительном и освежающем воздействии моей падшей души на все, к чему она прикасается?..»

«Похоже, он тебя узнал, этот величавый шляпоносец и тростедержатель… Ты говоришь, он судебный исполнитель? Тогда тебе конец, он закатает тебя в Бастилию, как только ее отстроят заново…»